пострадала так мало. Она видела тысячи сражений доблестных маори с подлыми англичанами.
— Припоминаю, ты мне об этом рассказывал, — мягко произнесла Дженна. — Давать мужчинам по морде, а бедным, беззащитным женщинам портить жизнь — твое хобби.
— Не знаю никаких беззащитных женщин, — приподнял бровь Тайрен.
— Я была одной из них.
Тайрен скосил глаза.
— Да, да.
Усмехаясь, Дженна подошла к нему и больно хлопнула по руке. Но Тайрен был быстрее. Он схватил ее за запястье и так крепко притянул к себе, что она не могла пошелохнуться.
— Ты будешь прилично себя вести? — спросил он.
— А ты?
— Не знаю. Надо?
Мысли в голове Дженны закружились вихрем сорванных листьев. Вдруг из памяти яростно всплыли те безлунные ночи, когда они купались в озере неподалеку от фермы: голые тела, переплетающиеся ноги, губы, жадно искавшие друг друга… Может быть, он чувствует ее тоску, может быть, и нет. Но прежде, чем она успела ответить что-либо, он шагнул в сторону и отпустил ее.
— Да уж, досталось от меня сундуку. — Его голос был спокоен, и загадочен взгляд. — Но ведь все дети делают порой глупости, правда? Готов поспорить, у тебя и Синди тоже таких полно, а у твоего папаши найдется пара историй про Марту и про тебя.
Дженна с мукой улыбнулась. Упоминание об отце подействовало на нее, как ведро холодной воды.
— Конечно… — И опустила глаза. — Надо было попросить рассказать, когда я его сегодня встретила.
Тайрен вздохнул глубоко и спросил только потом:
— Как у него дела? Я слышал, его ферма в жутких долгах.
— Я не знаю, что будет с фермой и о чем там думает мой отец, — созналась Дженна. — Я его не видела и не разговаривала с ним с тех пор, как уехала отсюда, и до сегодняшнего дня.
— Ты четыре года не разговаривала со своим отцом? — Казалось, Тайрен не может этому поверить.
— Да. — Она отвела глаза. — Пришлось нам самим заботиться о пропитании. Синди достойна самого лучшего, и я способна сама ей все лучшее обеспечить.
Конечно же, ему не терпелось получить ответы на все свои вопросы, но он решил пока не дожимать Дженну. И еще — что произошло между ней и ее отцом? Почему она так долго с ним не разговаривала? Тогда получается, что она не знает, что ему сделал Рандольф Фарсон. У того ведь не было возможности рассказать ей. Или знает? Слухами земля полнится. Может, Марта рассказала ей. А может быть, и нет.
И почему она такая нервная и беспокойная? Ее так изменил Окленд? Или этот самый ее муж? Проклятье, он должен знать все, что произошло с тех пор в ее жизни.
Дженна стояла посреди кухни и осматривалась, с любопытством и некоторой нерешительностью. Ее руки опирались о бедра, и, когда она чуть изгибала спину, очертания ее груди становились особенно выразительными. Тайрен на мгновение отбросил все свои размышления. Ему опять ужасно захотелось поцеловать ее. А правда, что произойдет, если он поцелует ее? Сейчас шагнет к ней, заключит в объятия и подарит самый жаркий поцелуй на свете?
Сколько же раз, переехав в этот дом, он представлял себе, как любит ее здесь, вот на этом полу из гладко оструганных, хорошо подогнанных и покрытых цветной морилкой досок… Хотелось так сильно, прямо до боли. Какой же он идиот.
— Итак, что я могу сделать? — спросила Дженна.
Тайрен вернулся с небес на землю. Ах да, она говорит о еде.
— Все в холодильнике, — сказал он. — Я принесу хлеб.
— Я еще никогда не видела такой кухни. — Дженна подошла к огромному холодильнику. — Настоящий камин, удобные кресла, большой круглый стол. Очень впечатляюще и очень-очень уютно. Вроде бы совсем по-английски, но в то же время аутентично-маорийски.
— Совсем не то, что ты ожидала?
— Нет. — Она покачала головой.
— Удивлена, что маори-полукровка больше не ютится в сарае твоего отца?
Она захлопнула дверцу холодильника и обернулась к нему.
— Ничего себе! Я делаю тебе комплимент, а ты выворачиваешь его наизнанку. Злишься на меня или хочешь нарочно понять неправильно?
Небрежно — о да, исключительно небрежено — Тайрен бросил хлеб на кухонный стол.
— По-моему, непонимание между нами началось давно.
— Стало быть, ты на меня злишься. — Она завертела пакет с хлебом в руках. — Ты прекрасно знал, Тайрен, где я. И не побежал за мной сразу.
— Я не бегаю за женщинами, которым не интересен, — отрезал он.
— А я никого не прошу за мной бегать, — парировала Дженна.
Он открыл лоточек с салями и будто бы равнодушно заметил:
— Простого «прощай» хватило бы.
Дженна сглотнула.
— Я вообще удивляюсь, что ты заметил мое отсутствие.
Еще как, подумал Тайрен.
— Не волнуйся, золотце. — Он делал вид, что увлечен раскладыванием салями на бутерброды. — Я быстро справился. Легче всего забыть женщину, когда заводишь себе другую.
Глаза Дженны расширились, как если бы он вдруг ее ударил.
— Поэтому ты не снимал трубку, когда я звонила тебе? — тихо осведомилась она. — Потому что у тебя была… гостья?
Потому что я боялся, что не переживу разговора с тобой, подумал Тайрен и сухо улыбнулся.
— Гостья? — протянул он. — Я бы так ее не назвал.
По лицу Дженны медленно растекался румянец. Смущается? Злится? Хотел бы Тайрен знать наверняка.
— Думаю, мне сейчас лучше уйти.
— Нет уж, черта с два ты теперь не сбежишь! — рявкнул Тайрен.
— Прекрасно! — закричала она. — Так что же ты никак не скажешь, что собрался мне сказать? И покончим с этим!
Он оставил в покое бутерброды, шагнул к ней и встал совсем близко.
— Я хочу знать всю правду, — твердо сказал он. — Всю до последнего слова. Мне кажется, я заслужил хотя бы это — откровенность.
— Я не могу сказать тебе всего, — покачала головой Дженна. — А то, что могу, скорее всего, не удовлетворит тебя.
— Да мне не надо, чтобы ты меня удовлетворяла! — Тайрен скрипнул зубами. Дженна — единственная женщина, которая когда-то его действительно удовлетворяла. Проклятье! Почему именно она должна быть единственной, кто сводит его с ума? Почему это не может быть какая-нибудь другая женщина?
— Я хочу знать, — стараясь усмирить гнев, сказал Тайрен, — почему за все эти годы ты ни разу не пришла ко мне, почему хотя бы не сказала, что уезжаешь?
Дженна снова покачала головой.
— Сожалею. Я не могла.
— Это не ответ!
Они стояли так близко, что он мог видеть крошечные золотые точечки на радужке ее глаз и вдыхать цветочный парфюм, которым она пользовалась еще в школе. Некоторые вещи не меняются…
— Я… я должна была уйти, Тайрен, — запинаясь, проговорила Дженна. — Отец не оставил мне выбора.
