Синди схватила Тайрена за руку.
— А у тебя сколько предков?
— Много, сотни, наверное. — Тайрен серьезно посмотрел в глаза дочери. — Эта деревня — деревня моего народа, моего племени. Здесь жили мои предки, здесь мой дом. И здесь должны жить мои потомки. Это земля моего народа, так будет всегда.
— Я тоже хочу много предков и свой народ! — заявила Синди.
— Ну, — заулыбался он, — можешь взять моих, Маленькое Солнышко.
— Правда?
Тайрен бросил многозначительный взгляд на Дженну.
— Да.
Синди засияла, вскочила и понеслась за бабочкой.
Какое-то время они сидели молча и просто смотрели, как Синди теперь уже прыгает с лягушками на берегу.
— Мы должны сказать ей, — заговорил Тайрен. — Она должна знать, откуда она.
— Я знаю.
Сердце Дженны рвалось наружу. Наконец-то она начала понимать, зачем она на самом деле вернулась сюда. Ради правды. Всей правды. Словно все они хотели, наконец, обрести истину.
Тайрен прав. Пора.
Она посмотрела на него. Он должен знать всю правду. Он имеет право знать, какую она тогда заключила с отцом сделку, почему на самом деле покинула Оушен-Хилл.
Но ведь Тайрен не поймет никогда, что она действительно старалась ради любви. Он не признает ее жертвы. Наоборот, будет думать, что таким образом она предала его.
Пусть. Она не может больше молчать.
— Я не буду дольше ждать, Дженна.
— Я знаю, — повторила Дженна и задумчиво посмотрела на свою играющую девочку.
Опять момент был упущен. Снова она даже не сделала попытки все объяснить, снова струсила.
Вечером полил дождь. Он печально шелестел по листьям деревьев, окружавших дом, навевал хорошие сны. Кири пошла к Синди читать сказку на ночь, Дженна вернулась в свою комнату, а Тайрен — в свой кабинет, намереваясь поработать хоть несколько часов. Но в одной из бумаг речь шла о семье — отец, мать и дочь обращались к нему с просьбой о помощи, им нужны были деньги на лечение малышки. Таких писем он получал сотни, но теперь… Теперь все его мысли возвращались к Синди. Естественно, он тут же начал думать о своей собственной удивительной ситуации.
Он может еще долго вести себя так, как ведет сейчас. Сказать Синди о том, кто ее настоящий отец, и продолжать играть с Дженной в странные игры в страсть и ненависть. Как будто он боялся ее простить. Как будто опасался, что стоит ему забыть об одном ее поступке — и она совершит еще какой-нибудь, чем снова причинит ему боль.
Однако он не хотел походить на своего отца. Ни за что.
Тайрен стукнул кулаком по столу так, что письма веером разлетелись по полу.
А потом он бросился к Дженне, но замер перед ее дверью, борясь с желанием постучаться. Хотя… почему он должен давить в себе желание, свою страсть? Почему он не может закричать на весь мир, что жаждет ее до безумия? Да, но если бы она не вернулась в Оушен-Хилл?..
Он чертыхнулся, развернулся и побрел в свою комнату. Открыл дверь. Ответ на его вопрос стоял перед ним. Еще прекраснее, чем прежде, и желаннее.
Дженна.
Она улыбалась ему. Одежды на ней не было. Лишь ее светлые волосы струились по плечам. А на полу возле ее ног горели маленькие свечки.
У Тайрена стало тесно в груди; он едва не застонал. Продолжать борьбу было бессмысленно.
— Ты так прекрасна, — хрипловато выдохнул он.
— Спасибо, — очень серьезно ответила она.
Он зашептал:
— До тебя здесь не было ни одной женщины… — И прижался губами к ее губам.
Дженна жарко целовала Тайрена и едва верила себе, что у нее хватило смелости прийти сюда, раздеться и поджидать его совершенно голой среди свечей…
— Можно, я заберу Синди на пару дней? — попросила Марта.
Было чудесное утро, голубое небо сияло, не потревоженное ни одним облачком. Лишь на горизонте робко толпилась дымная стайка, но это были не облака, а пар из проснувшегося пару дней назад вулкана. Дженна, Тайрен и Синди сидели на диванчике-качелях на веранде дома Те Ароа, а Марта устроилась в кресле, которое любила Кири.
— Сестричка, пожалуйста. — Марта умоляюще сложила руки.
— Ты возьмешь ее с собой к папе? — максимально нейтральным голосом произнесла Дженна, бросив сестре предостерегающий взгляд.
— Нам всем хочется побыть с ней, — оправдывающимся тоном сказала Марта. — А потом я привезу ее в церковь на генеральную репетицию.
Значит, сестра все же хочет отвезти Синди к Рандольфу.
— Марта, она совсем недавно болела…
— Но теперь-то выздоровела окончательно. — Марта подмигнула племяннице. — Правда, мое солнышко?
— Да. — Синди энергично закивала, подпрыгивая на коленях Тайрена.
— Вот видишь, — сказала Марта. — Я хочу познакомиться с ней поближе. И папа тоже.
Дженна вздрогнула. Она не могла ничего поделать с этим. Рефлекс. Конечно, ей тоже очень хочется, чтобы Синди побольше общалась с родственниками, но поведет ли себя отец без нее с внучкой нормально? Стоит ли делать ему такой подарок — после всего, что он сделал? В прошлую встречу он вел себя вполне адекватно, как любящий дедушка, но Дженна все еще не могла поверить, что он на самом деле изменился.
Да, но разве должна Синди страдать оттого, что между ее матерью и дедом снова разверзлась пропасть? Хотя… почему «снова»? Этой трещине уже много лет, она возникла еще до рождения Синди. Но ведь дочурка ничего об том не знает, а если бы и знала, то не поняла бы. Ее девочка, к счастью, еще слишком мала для взрослых проблем.
И, кроме того, поскольку Синди уедет на ферму Фарсонов, у Дженны нет причин оставаться в доме Тайрена.
А прошлая ночь была изумительной, разве что ее вторую половину они провели в разных комнатах и разных постелях. Вот проснуться бы на его плече хоть один-единственный раз…
Дженна пристально посмотрела на Марту.
— А ты справишься? И мне бы не хотелось, чтоб какие-нибудь комментарии по поводу прошлого… — Она предостерегающе нахмурилась. Если ее отец только попробует пичкать Синди какими-либо рассуждениями или настраивать ее против Тайрена… Дженна не знала, что сделает тогда. Сколько там дают за преднамеренное убийство? Ярость ее до сих пор не улеглась.
— Нет проблем, — заверила Марта. — Гарантирую.
Дженна улыбнулась дочке:
— Хочешь переночевать у тети Марты, а потом поехать к дедушке?
— Да, да, да! — закричала Синди.
Восторг дочери умилял. Почему бы и нет? После этой свадьбы их жизнь снова войдет в обычное русло. В Окленде, вдалеке от родственников, вдалеке от всех этих сложных вопросов и запутанных взаимоотношений. Сейчас же Синди имеет право побыть с тетей и дедушкой. От этой поездки у дочки должны остаться только хорошие воспоминания, а если уж Марта обещает, что проследит за тем, что Рандольф будет говорить внучке… Незачем лишать дочурку радостей. В прошлый раз Синди очень понравилось на ферме.
