начинаешь в этом путаться, – прошептал Эдик.
– Чушь! Они не могли выбраться. Змеи бы их не выпустили!
– Помнишь легенду о двух влюбленных?
– Какую? Их здесь тысячи!
– Герман и Маргарита полюбили друг друга. Он был высокий и красивый парень, а она низенькая пухлая девушка. Встречаться они могли только по ночам, а расставались с первым лучом солнца, иначе могла случиться беда. И вот однажды они забылись. Ночь любви длилась дольше, чем ночь на небе. Герман и Маргарита в панике бросились каждый к себе домой, но было уже поздно. Первые лучи солнца коснулись влюбленных, и они превратились в башни. Длинный Герман и Толстая Маргарита.
– К чему эти сказки?
– Зато теперь Герман может вечно смотреть на свою возлюбленную Маргариту.
– Что это? – Рява отпрянул от перил. – Ты мне заговариваешь зубы!
– Они выбрались из подземелья. А хочешь, они придут сюда, к Шведскому бастиону? Здесь тоже есть тайные ходы.
– Нет! Нет!
Рява бросил последний взгляд на город.
– Уходи! – отвернулся он. – Убирайся!
Эдик снова рассмеялся.
– Куда же я уйду? Это мой город. – Он потупился. – Мы с Хельгой решили остаться. Она меня простила. Ей тоже хочется видеть, как город меняется.
– Ничего! В следующий раз все равно моя возьмет!
Они вываливались из двери один за другим. Впереди легкой, даже веселой походкой вышел Ожич, около его ног терлась кошка. Ромка тащил совершенно обалдевшую Лену. Таня брела, держась за стены. Из недр коридора неслись возмущенные мявки и рычания. Небо ворчало, набухало тяжелой грозой. В воздухе пахло электричеством. Над головами спасшихся пронеслось несколько огоньков, хлестнули по волосам огненные хвосты.
– Макс где? – Ромка сгрузил Лену на землю.
Таня равнодушно пожала плечом. Она терла запястье и все никак не могла избавиться от неприятного чувства – полоз схватил ее за руку, и теперь это ледяное прикосновение не уходило из тела. Чувство холода прошло сквозь кожу и мышцы, застряло в костях.
– Гуляет где-то…
– Дура! – выпала на улицу Полина, поддернула оторванную лямку. За короткую схватку с полозами она не успела растерять свой боевой дух. – Все из-за тебя!
– Отвали, – вяло отмахнулась Таня.
Если уж кого и считать первопричиной, так это была все-таки Зернова. Никто ее насильно не тащил к Олевисте любоваться змеиной свадьбой.
– Я была самая красивая. Я! Разоренов!
– Да идите вы! – не выдержал Ромка. – Максимихин где?
– У Ожича спроси.
Сарымай сидел на корточках возле двери и гладил пристроившегося около его ног серого зверька.
– Максимихина видел? – склонился над ним Ромка.
– Был где-то.
– Где ты эту животину нашел?
– Э! – отмахнулся Сарымай. – Договорился.
– С кем? – Разоренов покосился на кота и встал подальше. Кот посмотрел на него долгим осмысленным взглядом, недовольно мигнул.
– Э! – Ожич хлопнул кота по заду. – Беги. Ты свободен, однако.
Теперь так же внимательно кот посмотрел на алтайца. Прикрыл глаза, словно решал, можно верить человеку или нет. Склонил голову. Легкий прыжок. Но не успели лапы коснуться мостовой, как кот исчез. Вместо него светящийся огонек взвился в воздух, заглянул в дверь. К нему присоединилось еще несколько огоньков. Чинной цепочкой они удалились прочь.
– Идиоты! – взвыла Полина. – Вы все испортили!
– Э! Зачем так?
– А как? – Зернова сжала кулаки. – Если бы не вы со своими кошками!..
– Если бы не мы, тебя бы уже съели, – напомнила Кудряшова.
– Не съели! Не съели! Не съели! – визжала Полина.
– Подождите! – вяло позвала Лена пробегавших мимо одноклассниц.
– Вот ты какая! – вышла вперед Машка Кузькина. – Решим, кто красивее, – передразнила она Полину. – А сама нас бросила.
– Она не виновата, – попыталась заступиться за подругу Лена.
– Ты с ней? – сверкнула в ее сторону недовольным взглядом Машка.
Богданова потупилась.
– Предательница! – бросила Машка напоследок и повела переметнувшуюся на ее сторону гвардию к улице Лай.
Полина ненавидяще смотрела им вслед. Вид у нее был такой, словно она Наполеон на острове Святой Елены. Вот она стоит на обрывистом утесе и смотрит на уходящий корабль, который только что привез ее сюда на вечное изгнание.
– Подумаешь! – Полина жестом, уже ставшим привычным, перекинула через плечо лямку. Она так же привычно свалилась обратно. – Все равно я красивее! И сегодня же это докажу!
Прихрамывая, она побрела в противоположную от девчонок сторону и скрылась за необъятным боком башни Толстая Маргарита.
– Вот и иди туда, – прошептала ей вслед Таня. – А то там дракон еще не наелся.
– Не надо так! – остановил ее Ожич.
Макс Макс не появлялся. Ромка знаком вопроса навис над выходом.
События в подвале Таня помнила смутно. Последняя яркая картинка – Лена, погребенная под скользкими телами змей. Потом какое-то время было темно. И вот – один за другим, стали появляться огоньки. Словно в подвал спустилась Рута Олеговна и принялась зажигать свечи, выполняя истинную работу консьержа. Огоньки падали на змей, заставляли их корчиться, извиваться. А затем появился серый кот. Он яростно мявкнул, застыл, изогнув спину и поставив хвост трубой. Казалось, что от него полетели искры, и змеи пустились наутек. Главный полоз еще какое-то время тащил Таню за руку к дракону, но вот и он отпустил. Тогда на нее сзади набежали девчонки, сквозь них продиралась Полина. И уже все вместе они помчались по коридору. Туда, где виднелся выход на улицу. Туда, куда стремились огоньки-домовые.
– Как ты догадался? – присела около Сарымая Таня.
– Э, – лениво улыбнулся Ожич. – Чего тут догадываться, однако? И так все было понятно. С того момента, как Зоя Игоревна рассказала про змей и котов. Я первую ночь просидел под лестницей, видел и кота и огни. А потом Хазатов предложил кота стащить. Мне было интересно, кому он его отдаст.
– Кому?
– Никому! Хазатов его только за дверь вынес, а домовой в огонек превратился и в нишу нырнул. Ну, я его там и закрыл.
– Как закрыл?
– А я стенку вареньем намазал, он и прилип. Стал проситься на волю, и я договорился – они помогают нам, я их отпускаю.
– Спасибо тебе.
– Э! Алмыса благодари. Он мог и не согласиться.
– Зернова дура!
– Мы все здесь дураки. Живем, не зная места, куда приезжаем. А везде свои законы, своя история. Ее просто надо знать, тогда не станешь попадать в разные переделки.
– Слушайте, Максимихина нет!
Ромка дергался. Его как-то вело во все стороны. Он клонил голову то к правому плечу, то к левому,
