взорвать их.
Надежда вернуться в Нью-Йорк в ином настроении рухнула. Вивьен знала, что всю обратную дорогу станет размышлять о последствиях этой безумной игры — войны — и о том, что даже спустя многие годы она способна пожинать свои жертвы.
Глава 29
Когда зазвонил будильник, Вивьен не сразу открыла глаза.
С удовольствием понежилась еще немного в постели, ленясь подняться после тревожного, не принесшего отдыха ночного сна. Шевельнулась и обнаружила, что лежит едва ли не поперек кровати. Выходит, волнение, которое не давало ей уснуть, будоражило и во сне. Выключила будильник. Часы показывали девять. Она потянулась и глубоко вздохнула. Подушка рядом еще сохраняла запах Рассела.
Или только показалось — тогда еще хуже.
Она окинула взглядом свою спальню в полумраке. Белью дал ей ночь на передышку. Она улыбнулась, когда он сказал это. Как будто возможна передышка с мобильником на тумбочке, ведь он может в любую минуту зазвонить и принести известия, от которых захочется спрятаться под одеяло и проснуться за тысячу лет и за тысячу миль отсюда.
Она поднялась, набросив махровый халат, взяла телефон и босиком направилась в кухню. Принялась готовить кофе. В это утро вопреки привычке ей не хотелось завтракать. При одной только мысли о еде желудок сводило. Подумать только, последний раз она ела вместе с Расселом у киоска в Мэдисон-Сквер- Парке.
Вставляя фильтр в кофеварку, она вдруг ощутила досаду. При том, что творилось, с этим безумцем, угрожавшим взорвать полгорода, и Гретой, лежавшей в больнице в тяжелейшем состоянии, ей казалось, в голове не должно быть места для мыслей об этом человеке.
Накануне вечером, когда, вернувшись из Хорнелла, они приехали к ней домой, он взял свои вещи и ушел. Не попросил разрешения остаться, а она знала, что, если сама предложит, получит отказ.
Уходя, уже на пороге, он обернулся и посмотрел на нее. Посмотрел своими темными глазами, в которых печаль соединялась с решимостью:
— Позвоню завтра утром.
— Хорошо.
Вивьен постояла несколько секунд перед закрытой дверью — в последнее время она только и делала, что натыкалась на закрытые двери — и налила в чашку кофе, который, сколько ни добавляй сахара, все равно вечно остается слишком горьким.
Сказала себе: произошло то, что уже не раз случалось в жизни. Слишком часто, наверное. То была ночь необыкновенной любви, которую время не накрыло инеем, любви, которая, вспыхнув вечером, угасла с восходом солнца. Он именно так воспринял эту ночь, и она тоже должна отнестись к ней так же.
— Да пошел ты, Рассел Уэйд.
Она вслух произнесла свое нецензурное заклятие, задержалась у стола, собираясь выпить кофе, которого нисколько не хотела, и заставила себя подумать о другом.
В муниципальном аэропорту Хорнелла перед отлетом в Нью-Йорк она позвонила капитану, чтобы сообщить плохие новости. Изложив их, услышала в ответ молчание и поняла, что Белью сдерживает ругательство.
— Значит, все сначала.
Вивьен не сдавалась:
— Есть еще один путь.
— Какой?
В голосе капитана послышался легкий вызов.
— Нужно вернуться ко времени Вьетнамской войны. Нужно во что бы то ни стало выяснить, что на самом деле случилось с Уэнделлом Джонсоном и с этим парнем по прозвищу Младший Босс. Это единственная зацепка, какая у нас остается.
— Позвоню шефу. Сейчас вряд ли что-то можно сделать, но завтра утром, вот увидишь, он сразу займется этим.
— О?кей. Держи меня в курсе.
Ответ заглушил рев двигателя, разрывавшего воздух вокруг себя. Они с Расселом поднялись в вертолет и за всю дорогу не произнесли ни слова.
Зазвонил телефон. Словно вызванный телепатией, на дисплее появился номер Белью. Вивьен ответила:
— Слушаю.
— Как дела?
— Никак. Есть новости?
— Да. Плохие.
Она помолчала, ожидая обещанный холодный душ.
— Уиллард сегодня рано утром связался с военными. Имя Уэнделла Джонсона засекречено. Нет доступа к его досье.
Вивьен вспыхнула гневом.
— Да они с ума сошли. В таком случае, как этот…
Белью прервал ее.
— Знаю. Ты, однако, забываешь о двух моментах. Первый — мы не можем раскрыть подробности нашего расследования. Второе — даже если сделали бы это, зацепка слишком слабая, чтобы стена рухнула сразу же. Шеф полиции обещал помощь мэра, который может проконсультироваться с президентом. Но в любом случае, даже самому главному человеку в Америке для этого требуется какое-то время. А если Рассел все рассудил правильно, то время — это как раз то, чего у нас нет.
— Безумие. Столько людей погибло…
Ясно, что она хотела продолжить: и сколько еще может погибнуть?
— Да, однако мы ничего не в силах сделать… сейчас.
— А еще новости?
— Есть одна небольшая, которая порадует тебя лично. Анализ ДНК подтвердил, что человек, найденный в стене, действительно Митч Спарроу. Ты оказалась права.
В другое время это означало бы успех. Идентифицирована жертва, и убийца уже наказан некими силами, выходящими за пределы человеческого понимания. Однако сейчас это лишь прибавило чуть-чуть гордости, но не утешения.
Вивьен попыталась преодолеть уныние. Она знала, чем заняться, пока вопрос решается на высшем уровне.
— Хочу взглянуть на квартиру этого человека.
Думала сказать — «Уэнделла Джонсона», но поняла, что имя это уже не имеет никакого смысла. Теперь и для них он превратился в Призрака Стройки.
— Я велел своим людям ничего не трогать. Знал, что поедешь туда. Пошлю агента, он будет ждать тебя там с ключами.
— Очень хорошо. Еду немедленно.
— Любопытная деталь. Во всей квартире почти нет никаких отпечатков. А среди немногих, что нашлись, нет ни одного совпадающего с отпечатками Уэнделла Джонсона, которые мне прислал капитан Колдуэлл.
— Это означает, он стер их?
— Может быть. Или же их просто не было у нашего человека. Возможно, не стало после ожогов.
