крестик.
– Нужно, чтобы кто-то перевернул бумажки… – Дмитрий замялся.
– Ирина, – попросил я, – окажи нам услугу.
– Конечно, – девушка собрала бумажки со стола и отошла, повернувшись к нам спиной. Затем вернулась, как-то виновато улыбаясь.
– Ну-с, кто будет тянуть первым? – с напускной бодростью полюбопытствовал Вася и вновь облизнул пересохшие губы. – Как на экзамене. Институт вспомнился. Тогда тоже так волновались…
– Тяни уже, – я устало прикрыл глаза рукой и потер лоб. Мертвенный свет часто мерцающей лампы, закрытой стеклянным колпаком с металлической сеткой, вызывал у меня головную боль. Я слышал, как Вася взял свою бумажку, затем Ирина подошла к Дмитрию. Подходить ко мне нужды уже не было.
Убрав руку от лица, я посмотрел на своих товарищей по несчастью. Дмитрий по-прежнему казался спокойным, будто он все для себя решил еще час назад. Вася заметно нервничал, но держался – челюсть, по крайней мере, у него не тряслась. А сам-то я волновался? Где же вы, чувства? Откуда эта апатия? Впрочем, ладно, так даже лучше. Будем считать, что я сам сделал себе заморозку. Пока нервы не отойдут, всем будет казаться, что я такой же спокойный, как Дмитрий.
– Ну, что, переворачиваем? – предложил я.
– Да уж пора бы… – тоскливо заметил Вася. Он не выдержал первым. Его бумажка, конечно же, оказалась пуста.
– Ирина, посмотри мою, – попросил я.
– Пусто, – голос ее сделался настолько расстроенным и виноватым, что я уже грешным делом задумался, не симпатизирует ли она мне. Впрочем, какое это теперь имело значение?
– Да катитесь вы к черту со своими бумажками! – Вася грохнул ладонью по столу. – Она подала ему знак, она подсказала!
– Я? – Ирина даже отступила на шаг.
– Ты разве не видел? – Мне показалось, что Вася хотел схватить меня за рукав, но вовремя понял, что не дотянется.
– Нет. Когда вы тянули, я с закрытыми глазами сидел. Что-то голова разболелась… – я коротко зевнул и вдруг осознал, что сделал это от нервов. Кажется, моя апатия проходила, и я вступал в какую-то новую, пока еще неизвестную мне третью стадию.
Вася вскочил, взвыл, как раненный зверь, развернулся на триста шестьдесят градусов и обессиленно упал обратно на свой стул.
– Не видел… конечно, вы здесь все заодно… – зло прошептал он.
– Я не буду всплывать, – тихо произнес Дмитрий.
– Что? – мы, все трое, вытаращили глаза.
– Я не буду всплывать, – повторил он. – Просто хотел поучаствовать в жеребьевке, чтобы ни у кого не возникало вопросов. Но раз уж так вышло…
– Ну, вот и прекрасно, минус один, – Вася, к которому вмиг вернулось бодрое расположение духа, с энтузиазмом потер руки. Впервые за последние полчаса в его глазах по-настоящему загорелась надежда.
– Нет, объясни-ка, – потребовала Ирина. – Ты подумал о тех, кто ждет тебя на берегу?
– Да никто меня особо не ждет, – все так же просто и спокойно отвечал Дмитрий. Раньше, когда он уговаривал нас насчет Ирины, он казался мне просто оголтелым резонером, требующим, чтобы все, везде и всегда происходило по правилам. Признаюсь честно, этим он меня раздражал. Теперь же, когда стало понятно, что его спокойствие отнюдь не напускное и сам он действительно готов следовать идеям, которые пропагандирует, я начал его уважать. По правде сказать, мне мало попадалось людей, следующих каким-то идеям, а тем более – идеям, о которых они сами же и говорят.
– Но ведь должна быть какая-то причина, – решил настоять я. Я вовсе не собирался его переубеждать – в конце концов, его решение вызвало у меня радость, пусть я этого и не показал. Мне просто стало любопытно. Я никак не мог понять его мотивацию.
– Если я всплыву, а кто-то из вас останется, я не смогу с этим жить. Звучит очень мелодраматично, знаю, – он обезоруживающе улыбнулся и развел руками. – Вы, наверное, еще слишком молоды, чтобы понять. А я просто знаю, как это будет. Двадцать лет назад, примерно в вашем же возрасте, я уже побывал в подобной ситуации. Лицо того человека снится мне до сих пор и, честно говоря, мне это уже здорово надоело. Обычный несчастный случай, я потом ходил к его родственникам, и знаете, мне очень запомнились слова, которые произнесла его мать. «Я никогда не прощу тебя за то, что ты выжил», – вот как она сказала. Хватит с меня.
Что ж, теперь я его понимал. Никакой он не священник, конечно же, и не резонер. Просто он действительно так живет и уже забыл, что можно поступать как-то иначе. Поэтому-то он и убедил нас, что девушка должна всплывать в единственном целом скафандре.
Кучка богатых туристов собралась на жутко дорогую и необычную экскурсию по подводному миру – вот как все это получилось. С тех пор, как чертова субмарина сломалась, мы постепенно погружаемся все глубже и глубже, к тому же кислород потихоньку заканчивается, и потому время у нас ограничено. В шлюзе должно бы стоять пять исправных скафандров, но на самом деле исправен только один, а еще один, по словам капитана, «умеренно поврежден». Тот, кто всплывет в этом скафандре, скорее всего, выживет, но до конца своих дней останется инвалидом. Остальные три скафандра и вовсе не герметичны, потому что их капитан купил оптом и по дешевке. Странный человек – он запасся двумя пистолетами, но не подумал о том, что его подводная лодка может элементарно сломаться и затонуть. А ведь шансы на то, что нас вовремя обнаружат, практически равны нулю. Такие дела.
Капитан застрелился прежде, чем мы окончательно осознали, что здесь к чему, и по большому счету я считаю, что он правильно сделал. Понял, наверное, что уж ему-то мы ни за что не позволим всплыть, и решил не мучиться попусту.
Странно – я совершенно не помню, как садился на эту подводную лодку. Не помню даже, как в первый раз увидел капитана и троицу своих попутчиков. Это от стресса, наверное. Потому-то и кажется мне, что все это будто во сне. В общем, теперь за роль инвалида будем состязаться мы с Васей. Интересно, а Ирина и правда помогла вытянуть правильную бумажку? Очень уж виноватым голосом она оглашала мой жребий.
– Ну, что, проведем повторную жеребьевку? – предложил я.
– Нет, – Вася медленно покачал головой, словно она у него вдруг отяжелела. – Я ей не доверяю.
Ирина вспыхнула, но я жестом остановил ее. Она, похоже, прислушалась к голосу разума, поняла, что дальнейшие споры лишь отдалят момент ее спасения, и промолчала.
– Хорошо, ты не доверяешь Ирине. Это твое право. Тогда пусть жеребьевку проведет Дмитрий.
– Ему я тоже не доверяю, – процедил Вася сквозь зубы.
– Что ты предлагаешь? – я снова смотрел ему прямо в глаза, но теперь он наконец-то собрался с силами и более не желал отступать. Первая жеребьевка, похоже, здорово попортила ему нервы, и он попросту не мог решиться на повторение процедуры.
– А давай попробуем оценить, кому из нас лучше выплыть, – предложил он, хитро щурясь.
– Лучше для кого? – я тут же поймал его на формулировке, но он лишь отмахнулся.
– Вот ты кем работаешь? – начал он.
– Менеджер, – я пожал плечами.
– И я… – удивленно пробормотала Ирина.
– Я тоже… – у меня создалось впечатление, что он собирался придумать себе какую-то другую профессию, но от неожиданности брякнул правду.
– А вы? – проникнувшись уважением к Дмитрию, я невольно обратился к нему на «вы». Дмитрий кивнул.
– Что ж, ожидаемо, – Вася потер подбородок. – Кто бы еще согласился заплатить такие деньги за эту проклятую экскурсию?
– Ну, и что дальше? – его спектакль меня раздражал, я уже чувствовал, что ничего у него не выйдет, хотя бы уже потому, что мы трое объединились в один лагерь – пусть и неявно. А значит, Вася сейчас противостоял не только мне. С учетом того, что исключить осталось всего одного человека, мои шансы
