Прошло не меньше месяца, прежде чем он решился задать им этот вопрос.
За это время история с арестом Перегрина успела позабыться. Крепость Фольд так и не подняла тревогу. Слухи постепенно улеглись. С лаборатории профессора сняли защиту, и туда с видом победителя водворился мэтр Уайзер — напрасно Хельги надеялся. Правда, жилье арестованного пока не тронули, но это было делом времени.
— Вот так, жил человек — и нету человека! — шипела Энка всякий раз, проходя мимо опечатанных дверей. — Будто так и надо!
— Оно и к лучшему, — одергивал ее Хельги.
А о пропаже Черного камня Ло больше вообще никто не вспоминал.
Сегодня я наконец собрался с духом и рассказал о своих грандиозных замыслах. Понимания, как я и предполагал, они не встретили. Одна только Ильза ответила, что ей совершенно все равно, куда и когда, лишь бы со всеми вместе. Меридит напомнила: «Мы, дисы, народ сухопутный, на том стоим» — стало быть, лавры бабки-пиратки ее не прельщают. Она вообще-то рассчитывала, что мы отправимся повоевать в Герцогства. А Энка, по своему обыкновению, развопилась, будто ее режут. Сказала, что до других континентов, если таковые вообще существуют, возможно, придется плыть не один месяц, а то и целый год, и она столько просто не выдержит, помрет от скуки, если прежде не выпрыгнет за борт. Мол, у нее куча дел в Уэллендорфе, и из университета нас не отпустят, и еще множество разных причин привела… В общем, реакция ожидаемая, поэтому я не отчаиваюсь.
…Тем более первый союзник у меня уже нашелся. Только что из Дольна явился Эдуард. Вот паразит, всего месяц до начала вакаций не дотерпел и сбежал! Заявил, что Ильза была совершенно права, не стоило в «это упыриное гнездо» возвращаться, плевать ему на образование и больше он туда ни ногой!
Я спросил, а как же его планы сделаться великим полководцем? Он ответил, что для этого ему совершенно ни к чему навыки отмывания уборных и казарм, а никаких других он за год так и не развил. Наверное, он опять чем-то проштрафился и не хочет признаваться. Ну это его дело. Главное, что идея с другими континентами его очень увлекла. Раз не судьба ему сделаться великим полководцем, самое время позаботиться о карьере великого мореплавателя и первопроходца — так он решил. И даже вызвался сходить в Конвелл, заручиться поддержкой Аолена.
Аолен ушел от нас в Конвелл по осени. Он узнал, что там завелся некий выдающийся лекарь из Герцогств, чрезвычайно знаменитый и компетентный. Вот он и напросился к нему в ученики — ликвидировать пробелы в образовании. Теперь он сможет лечить язвы, чирьи, простуду и понос, по крайней мере, Ильза на это надеется. Она вообще была даже рада, что Аолен направился именно в Конвелл, рассчитывала, что он станет присматривать за Бандарохом Августусом и его потомством. Лично я очень сомневаюсь, что он этим занимался…
Видно, сама Ильза тоже не уверена в добросовестности Аолена. Она выразила желание отправиться в Конвелл вместе с Эдуардом и лично проверить, как там обстоят дела. Какая досада, что у нас больше нет грифона! На нем бы они за два дня обернулись. А пешком — неделя туда, неделя обратно, а то и больше. На покупку лошадей у нас не осталось наличности, джинны-туфлевладельцы в Уэллендорфе дела не ведут. Одна надежда на какую-нибудь оказию.
Ильзе с Эдуардом повезло. Энка узнала (удивительно, как ей удается всегда быть в курсе всех событий!), что одно почтенное уэллендорфское семейство задумало переезд в Конвелл и срочно подыскивает охрану для своих обозов. Конечно, запряженные в телегу лошади ходят не бог весть как резво, а все-таки быстрее, чем пешком тащиться.
И потом, Меридит говорит, что отпускать их (Ильзу с Эдуардом, а не лошадей) в путь с почтенным семейством как-то надежнее. Меньше глупостей наделают, если будут под присмотром. Я ей сказал, что нехорошо так думать о ближних своих. Ведь когда мы были в их возрасте, то шастали где хотели без всякого присмотра и никаких глупостей не делали.
«Это мы-то глупостей не делали?!» — фыркнула на меня Меридит и чего только не припомнила! И как лазили во вражеский лагерь, чтобы стащить с вертела окорок, и как подрались с аполидийскими легионерами, и как я провалился в колодец, и еще много такого, о чем в присутствии кое-кого из рода сильфов стоило бы помалкивать. Да и Ильзе с Эдуардом лишние подробности нашей боевой юности ни к чему, тем более перед дальней дорогой.
Уж не знаю, как мы теперь станем обходиться без ильзиных разносолов? Придется опять ходить в трактир, а там у них вечно рыба несвежая… Как же быстро, однако, привыкаешь к хорошему! Воину это ни к чему.
Кстати, наша гортензия наконец-то зацвела! Я надеялся, что цветки будут розовые или голубые, но они оказались зеленовато-белыми, невзрачными. Не знаю, это сорт такой или ей света не хватает? У нас комната с окнами на север, я нарочно выбирал, чтобы солнце не попадало. Зря Энка гортензию завела, надо было папоротник, ему много света не требуется. Интересно, можно ли изменить комнатный папоротник так, чтобы он цвел и отворял клады? И что произойдет в момент цветения — будут в комнате, как в лесу, всякие страсти твориться или нет?
У Макса есть цветок — глоксиния — вот это красота! Ирина говорит, он родом из Южной Америки… Если в нашем мире тоже есть другие континенты, наверное, и там растет что-нибудь замечательное.
А два дня спустя Ильза с Эдуардом отправились в дорогу. Путешествие вышло тоскливым до зевоты. Переезжающее семейство было весьма состоятельным, если не сказать богатым. Перевозило весь скарб, от мебели и посуды до запасов зерна и клеток с домашней скотиной. Телеги ломились от добра, сытые хозяйские лошади плелись степенно и нерасторопно, обоз растянулся шагов на сто.
Эдуард изнывал от скуки, бесился не хуже сильфиды.
— Ползем, как сонные мухи! Тоска зеленая! Хоть бы разбойники напали, что ли!
— Тише ты! — одергивала его Ильза. — Хозяева услышат! Или донесет кто. — Она кивала на соседей-охранников. — Скажут еще, накликали!
Но принц не желал внимать голосу разума.
— Эти лошади будто вчера ходить научились! Пешком и то быстрее!
— А ты попробуй пешком, — придумала Ильза. — Если и вправду получится быстрее, возьмем и уйдем вперед. Задатка нам не дали, мы нанимателям ничем не обязаны.
Принц послушал совет и… смирился. Потому что от телеги все-таки отстал. К тому же хозяева боялись нападения и обоз не останавливался на ночлег. Лошадей поили зельем, восстанавливающим силы, возниц-людей сменяли кудиане, способные видеть во тьме, так что процессия двигалась вперед день и ночь. И уже на четвертые сутки вступила в Конвелл.
Кстати, опасались хозяева не напрасно, без битвы не обошлось. Нападение было организовано по классической разбойничьей схеме: бревно поперек дороги, засада в кустах бузины. Да не на тех напали! Лесным братьям пришлось довольно скоро убедиться, что богатая добыча им не по зубам. Численное соотношение противников было примерно один к двум, но что стоят два селянина с дубинкой против наемника с мечом? Даже Ильза не сочла противника серьезным и во время сражения не визжала (и то сказать, неловко при чужих-то), даже обрадовалась развлечению, впрочем, недолгому.
Враг с позором бежал в чащу. А Эдуарду достался трофей — кожаный мешочек, полный золотых монет. Принц срезал его с пояса одного из разбойников, того самого, который, будучи еще живым, целился проломить ему голову дубиной.
А ночью один из охранников попытался отобрать законную добычу. Напал на сонного, зажал рот ладонью и замахнулся ножом. Но Эдуард оказался проворнее. Вывернулся, оттолкнул нападавшего и что было силы, почти наугад двинул кулаком. Попал точно в лицо, даже костяшки в кровь разбил о вражьи зубы. Негодяй с тихим вскриком свалился с телеги, и больше его никто не видел: не то погиб под колесами, не то
