источником постоянного дохода оставалась мама – она работала медсестрой на «скорой».
Тем временем мой старший брат, окончив школу, объявил, что хочет стать католическим священником. Он уже связался с ксендзами из костела. Отец этого понять не мог. Несколько месяцев семью сотрясали ссоры. Потом брат получил какую-то католическую стипендию и исчез из дома.
Отец начал болеть. До этого он никогда не жаловался на здоровье. Обследование показало запущенный рак желудка.
Я окончил школу через месяц после его кончины – и пошел на философский факультет. Признаю – последней волей родителя я пренебрег. Он хотел, чтобы я изучал финансы, а еще лучше попал в бизнес- школу. Философский факультет все же защитил меня от армии.
Первые два года я жил вместе с мамой и думал об экзистенциальных проблемах. Затем вернулся брат. Он к этому времени успел перейти из католицизма в протестантство. В первый вечер он даже дал нам что-то вроде объяснения: «По воле Божией я понял, что к безбрачию не предназначен… протестанты современнее… у них больше денег… стало быть, мне смогут дать приход…» На следующий вечер поговорить нормально нам бы уже не удалось – он объявил, что хочет разменять квартиру.
В те дни я ненадолго женился. Регина училась на журналистике и не в пример мне прилично зарабатывала. Женитьба казалась прекрасным выходом – мы тут же сняли квартиру, конфликт с братом удалось уладить сравнительно мирно. Хорошую двухкомнатную у метро мы превратили в двухкомнатную плохонькую (для мамы и меня, если я захочу к ней вернуться) и комнату для брата. Комнату он, с помощью своих протестантов, мгновенно превратил в нормальную однокомнатную квартиру. С тех пор я его не видел.
К сожалению, мама вскоре вышла замуж за водителя «скорой помощи». Жить вместе стало неудобно. Мой брак распался – Регина получила диплом и стала зарабатывать лучше, я получил диплом – и зарабатывал от случая к случаю, работая не по специальности. В первый год брака Регина пыталась разбудить во мне журналистские способности, но это ей не удалось. Я только в достаточной степени освоился с компьютером, чтобы искать сведения в Google.
– Ты дикий упрямец, – сказала она мне,
Я не стал спорить.
Думаю, я достаточно ясно объяснил, как оказался в дурацкой коммуналке почти без денег. Теперь надо объяснить, как я завербовался шпионом.
Завербоваться мне помогла женщина.
Со свалки я вернулся в свою комнату. Разброд, развал, запустение. Топчан на полу, рядом с ним несколько книжек, шаткий стол с фанерным верхом, шаткий стул. На столе черствая горбушка, половинка луковицы, стакан с недопитым чаем…
Я принял душ и переоделся.
Что-то надо было делать.
Я не придумал ничего лучшего, чем пойти в дешевый бар напротив.
Каким ветром занесло в этот бар Алевтину?
Рыжие волосы, зеленые глаза. Шпильки и «мини» при росте 185. Она блистала на гендерных штудиях. Кажется, у меня еще не было повода сказать, что я защищал свой четверочный диплом по истории науки. Славик, который меня подставил, был троечником, но учился на политологии.
Алевтина скользнула взглядом по столикам… заметила меня… подошла.
– Привет, Алекс. Скучаешь?
– Бодрюсь, Тина, дальше некуда. Садись. Тебе что взять? – к приходу Алевтины я успел выпить литра полтора пива. Чувствуются ли в этих моих словах, как должно, разброд и шатание?
– Минералки. Без газа, со льдом, – она села рядом со мной, скрестив вытянутые ноги. – Есть информация, что у тебя проблемы.
– Кто тебе сказал?
– Неважно. Я знаю, что есть.
– Ну, допустим, – когда шанс является в виде такой красавицы, отказываться нельзя.
– А тут и допускать нечего. Для тебя есть работа. Возьмешься – тебя прикроют.
– Час от часу не легче. Мне уже предложили одну работу. И главные проблемы у меня как раз с этой стороны.
– Я про них и говорю. Если возьмешься – от мусорной мафии тебя прикроют. Работа сверхурочная, ты сможешь оставаться там, где есть.
– И кто же меня прикроет – колумбийские бароны?
– Не волнуйся – прикрытие чистое. Сможешь поработать на благо человечества.
– Интересно, у кого это такие чистые руки. ФСБ, что ли?
– Дурак ты, Алекс.
– А тогда кто?
На объяснения у Алевтины ушло несколько часов. Она отвезла меня к себе на квартиру. К концу вечера (т. е., часам к трем утра) я совершенно протрезвел. Так что к тому моменту, когда я наконец согласился пойти на службу к «кочевникам», я был в трезвом уме и твердой памяти. Конечно, трудно устоять, когда тебя вербует Алевтина.
Добавлю – между нами ничего не было. Впервые за много недель я заснул спокойно в чистой постели, испытывая перед нею – она легла в соседней комнате – что-то вроде благоговения.
«Кочевники» – не такая уж и страшно продвинутая космическая цивилизация. Объяснение заложено в самом принципе их организации. Этот принцип – постоянное движение с око-лосветовыми скоростями. На практике он, как всякое правило, допускает (и даже предполагает) исключения. В случае «кочевников» это остановки на планетах. Они осуществляются по тщательно спланированному графику, чтобы не нарушить синхронизации между кораблями, учитывающей релятивистское сокращение времени. Никакой собственной планеты у «кочевников» давно нет.
Ради экономии энергии для смены направления движения часто используются «черные дыры» – достаточно аккуратно пролететь вблизи.
Когда-то я читал о чем-то подобном в какой-то фантастике, но одно дело – тешиться идеей из растрепанной книжки, и совсем другое – убедиться, что нечто в этом роде существует в действительности.
Слушая Алевтину, я начал задумываться. Может, она и сама – из «кочевников»? Я прямо спросил ее. Она улыбнулась, посмотрела мне в глаза зелеными глазами и сказала, что это не так. «Кочевники», объяснила она, охотно вербуют агентов, живущих в «медленном времени».
С момента создания межзвездных кораблей по цивилизационному времени «кочевников» прошло от силы несколько десятков тысяч лет. По «медленному» – многие миллионы, если не миллиарды.
Неудивительно, что их интересуют технические достижения более быстрых цивилизаций.
Благоразумие требует немедленно отключить антенну – по WiFi меня легко могут выследить. Но так тяжело сидеть в этой крысиной норе безо всякой связи с внешним миром! Я все же заставляю себя отключиться – подключиться снова можно через несколько часов, ночью, когда суета немного утихнет, перед тем как выбраться наружу в надежде покинуть опасную зону.
Передаточная станция «кочевников» находится на Луне. До нее спецназ не достанет. С ней у меня контакт поддерживался по лазерному лучу. Лазер находился на крыше моей диспетчерской. К сожалению, другого передатчика у меня нет.
Через три дня я снова вышел на работу. Хотя ребята на «мерседесе» обещали появиться только через неделю, я, разумеется, боялся. И они появились, но…
– Чего ж ты, блин, сразу не сказал? – выбравшись из машины, лысоватый предводитель сразу протянул мне руку для пожатия. – О чем ты думаешь? Так ведь и ошибиться можно.
– А должок…
– Улажен, улажен твой должок, не волнуйся. Ванька, доставай! – один из его спутников открыл багажник и вытащил целый ящик пива.
– Обмыть надо!
Второй, не дожидаясь приказа, достал с заднего сиденья пакет с воблой.
