такой, сует мне бумаги какие-то… Вот, говорит, дневник вашего прадедушки, может, вас заинтересует, мистер Романский… Я ему чуть этим дневником в харю не запулил, ты бабки, говорю, ищи, чмо на палочке…
Хотел дневник этот в костер захреначить, потом решил скан снять, как торкнуло что-то – не жги… Короче, отсканировал, вот, выложил в блог. Эй, люди, кто меня знает, кто не знает, может, кто по-русски понимает, переведите, а… Сам-то я дай бог английский освоил…
Ну чмоки, всем пока… Конфетка, тебе привет, что не пишешь, детка? Или с америкосом этим снюхалась? Приеду, убью…
11 апреля 2018 г
Смотрю в серую туманную даль, отчего-то больно сжимается сердце – может, оттого, что больше я эту даль никогда не увижу. Что-то подсказывает мне, что больше я сюда не вернусь – может, то самое сердце, которое ноет, болит, как колет там что-то, как стрела какая-то, и никакие швейцарские микстуры тут не помогут, что бы врачи тут не говорили.
Чувствую – я сюда не вернусь… И могила моя будет где-то там, в туманном Альбионе, на каком-нибудь дорогом кладбище. Но что-то подсказывает мне, что не только я – мои дети и внуки тоже не вернутся сюда…
А что им возвращаться… Сын уже надежно осел в Лондоне, он уже не помнит, что такое – жить в России. Внуки ни слова не понимают по-русски, а кому их учить, сын в разъездах, невестка моя только хлопает глазками – йес, сир… вху ар ю тудэй?
И улыбается… они все улыбаются…
А что им Россия… правильно сын говорит, нечего делать в этой России, мы слишком долго добивались того, чтобы в России было нечего делать. Интересно, сколько здесь осталось людей… Странно, что их все еще нельзя пересчитать по пальцам…
Даже сам себе удивляюсь, как быстро подмял всех под себя – а что удивляться, слишком долго рвал когтями и зубами, слишком долго никого не щадил… Еще в девяностые, когда заказал… Ладно, об этом ни слова… До сих пор кого-то боюсь – хотя мне, самому могущественному человеку в России, бояться нечего…
Россия… кажется, что я ее больше не увижу – даже не потому, что не вернусь, а потому, что России уже не будет. Мы слишком долго добивались, чтобы ее не было.
Я слишком долго добивался того, что имею сейчас, – слишком долго шел к этому, теперь сижу в какой-то растерянности, не знаю, что делать дальше. Завтра в четыре утра самолет, а-где-то-лон-дон-ский-дождь… до-бо-ли-до-кри-ка…
В голову лезут какие-то мысли – странные, жуткие, неуместные, может, это туманная даль навевает странные думы… Как хорошо было просчитано, высосать, выкачать из этой земли все, что можно, золото, нефть, кровь, прибрать к рукам, уехать – от холода, от снега, от вечной зимы, в которой невозможно жить, поселиться где-нибудь на Лазурном берегу, или в Лондоне, или на Манхэттене, на наш век капитала хватит… Да что на наш век, тут и детям нашим хватит, и внукам…
Я чего боюсь… правнукам нашим уже не хватит, при теперешних запросах, не умеют наши дети денежки считать, не умеют… Дочь за полдня три миллиона тратит, папочка, хорошее платье сейчас меньше лимона не стоит, а колье… а туфли…
Я все думаю, что с нашими правнуками будет… Деньги в оборот пустят? Да не смешите меня, только не они, они и работать-то не умеют… Клубы, тусовки, дочь на сцене поет, и это только первое поколение… а третье…
Серая даль – до самого горизонта, смотришь на нее, хочется расправить крылья и полететь. Так и вижу эту даль через полвека – вымершую, высосанную, опустошенную, обезлюдевшую. Вижу наших правнуков – когда-то у кого-то из них на карточке не останется средств, ему скажут, что в России больше нет ни денег, ни людей, и кто-то удивленно разведет руками – а что, есть еще Россия?
Самолет в четыре утра…
Серая даль за окнами, в полях разбитое шоссе, уводящее в звезды…
Хочется попросить прощения у этой земли – за нас за всех, только чувствую – она меня не слышит…
СКРЫТЬ КОММЕНТАРИЙ ЭЛЬФА.
DEnNIS – Эльфу: да сам ты отстой, ты какого хрена на моего прадеда бочку катишь? Что писал, то писал, не твое дело… и про фотки нехрен писать, что фуфло, сам ты фуфло, чмо на палочке, не нравится – не смотри.
DEnNIS: Абоненту МИГ-34: спасибо, брат, век не забуду, что дневник мне перевел, пересылаю последние бабки. Че так дорого берешь-то, а? O
МИГ-34: Да, перевод с мертвых языков обходится недешево.
DEnNIS: Как понять – мертвых?
МИГ-34: Мертвых, значит, ныне несуществующих. Русский язык вымер вместе с Россией.
DEnNIS: Ясно… что ничего не ясно… Короче, всем чмоки… пойду адвоката своего трясти, если он, гад, бабки мне не вытрясет, я из него всю душу нахрен вытрясу.
20 сентября
Че за фигня…
Такая фигня, что фиговее некуда.
Я похоронил его за домом. Ну все при всем, могилка, крест, цветов нанес, какие нашел… Может, тут где-то кладбище есть, только хрен его знает, где…
Кого? А ну да, адвоката… Я же его так и не нашел вечером, туда-сюда такой хожу по дому – нет его. Хотел позвать, вспомнил, что имени его не знаю, первый раз спохватился, что имя у него есть…
Короче, вышел я во двор, уже темно было, хоть глаз выколи, слышу, кричат где-то… Я туда, в рощицу в какую-то, а оттуда на меня зенки светятся, чисто как в фильме ужасов… у меня кольт всегда с собой, выстрелил – раз, по глазам, по глазам, вроде двое этих тварей было… То ли волки, то ли собаки дикие, то ли вообще какие-то оборотни… Застрелил я их нахрен, потом чуть не споткнулся обо что-то в темноте, смотрю – там адвокат лежит, я телефоном посветил, а у него горло прокушено и глаза такие страшные, мертвые… как в фильме ужасов.
Фотку прилагаю. Шокирующее фото. Детям до шестнадцати, и все такое…
Я у него все карманы обшарил… Думал, может, он правда обкрадывал меня потихоньку, может, у него документы какие-то или деньги… ни хрена. Даже кредитки не нашлось, только паспорт, его, оказывается, зовут Уилкинс. Джон Джеймс Уилкинс, я так на могилке и написал… И фотка у него еще была при себе, он там с женщиной какой-то, с ребенком… Жена его, может…
Фотку прилагаю. Может, кто женщину эту знает, вы ей скажите, что муж ее погиб. Я, честное слово, ничего сделать не мог, если бы минутой раньше прибежал, может, успел бы… Я ей потом денег вышлю, если деньги найду вообще в этом захолустье…
Как бы вообще выбраться отсюда… Ноутбук подзарядить и то нечем… ладно, всем чмоки, кто меня знает…
23 сентября
Все, не могу больше…
Третий день иду по России – в никуда. Мне кажется, она бесконечная, и если обрывается – то где-то там, в небе, если долго идти – можно упасть в звезды.
Иду – низачем, один хрен, идти некуда, вертолетом я управлять не умею, а пешком до Лондона хрен дойду. И странно, что иду не на запад – на восток, как будто тянет меня что-то – туда, туда, к самым звездам.
Я ищу их – сам не знаю, кого, не может быть, чтобы не было людей, есть страна – есть люди. Найти их, во что бы то ни стало русских людей найти, какие они там, найти, послушать их песни – которых мне так не хватало там… на чужой земле…
Интересно, что это за люди…
Мне кажется – у них есть крылья.
Найти… найти, пока не умер с голоду, припасов-то не осталось, найти – пока есть патроны, пока волки не идут по следу… много еще нужно сделать, чтобы ожила мертвая земля… много – даже не знаю, что…
