– Илюша, это Марина. Я уже у себя и жду тебя, – пропела она в трубку.
– А что так рано? – пьяно изумился голос. – А что у нас будет сегодня на десерт?
– Илюшенька, ты даже представить себе не можешь, какой замечательный десерт тебя сегодня ожидает.
– Д-да? В таком случае уже бегу. – В трубке раздался сигнал отбоя.
За те шесть дней, что Марина провела на острове, она успела занять вполне определенное и, как ей казалось, достаточно прочное положение в здешнем обществе, что и подтвердил сегодняшний прием. Другое дело, что Шатунов все же не в меру циничен, и в нем никогда нельзя быть уверенным до конца. Необходимо было стать для него чем-то большим, чем просто забавной сексуальной игрушкой. Один его фокус с Голдштейном чего стоит. Ей хотелось стать для него человеком, которому он чувствовал бы себя обязанным. Ну, хотя бы, как Колосову. Еще лучше – стать полезным. Партнером. Деловым партнером.
Дверь в комнату растворилась, пропуская пьяненького Илью Борисовича.
– Куколка, – пьяно захихикал он, – у меня предложение. Давай сразу начнем с десерта.
Путаясь в рукавах, он принялся сдирать с себя смокинг. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, ему удалось стащить его с себя и швырнуть на пол.
– Ненавижу эту гадость, – брезгливо сказал он.
Марина поднялась с дивана ему навстречу.
– Ну, что ж. С десерта, так с десерта, – усмехнулась она. – Ты чем готов пожертвовать, чтобы спасти свой проект с вакциной?
На глазах трезвея, Илья Борисович замер в нелепой позе, глядя в упор на нее.
– Н-не понял, – медленно проговорил он.
– Твой проект под угрозой срыва, – повторила она. – У меня есть информация, которая может тебе помочь.
– Так… – Шатунов наклонился, поднял с пола смокинг и, встряхнув его, сказал: – Деловые разговоры пошли в кабинет разговаривать. Оденься, – бросил он, выходя из комнаты.
Когда Марина вошла в кабинет, Илья Борисович уже сидел за рабочим столом абсолютно трезвый, и только покрасневшие белки глаз напоминали о выпитом сегодня алкоголе.
– Чего ты хочешь? – жестко спросил он.
– Долю в бизнесе.
– Сколько?
– Десять процентов, – наобум ляпнула она.
– Ты с ума сошла. – Илья Борисович схватился за голову. – Ты даже себе представить не можешь, чего ты просишь. Максимум один процент. И то, я ручаюсь за свои полпроцента, а вторую половину еще надо согласовать с Голдштейном. Да и… Еще надо посмотреть, что у тебя за информация, и стоит ли она таких сумасшедших денег…
– Хорошо, я согласна на один процент. И информация моя того стоит, – с радостью согласилась Марина.
– Ну и?..
– Что ну и? Неужели ты думаешь, что я разболтаю все так, без всяких гарантий? Где акции-то?
– Дурочка, неужели ты думаешь, что я держу их дома, под матрасом? Хорошо, будут тебе гарантии. – Он вышел из-за стола и подошел к одному из зеркал. Повинуясь его руке, зеркало отъехало в сторону, и за ним оказалась стальная дверь сейфа. Как завороженная, Марина сверлила взглядом его спину, пока он колдовал у двери, а открыв дверь, сделал шаг внутрь и тут же обратно. Проделав манипуляции с дверью и зеркалом, он повернулся и подошел к Марине, держа в протянутой руке изящную сафьяновую коробочку. Она открыла ее и от восторга и изумления потеряла дар речи. В гнездышке из черного бархата, искрясь и играя на свету, лежал бриллиант величиной с голубиное яйцо прекрасной формы и огранки.
– Ну что, пойдет в качестве залога? – осведомился он.
Не в силах оторвать глаз от бриллианта, она кивнула головой.
– Итак? Какая у тебя информация? – раздраженно спросил Шатунов.
Марина облизала пересохшие губы.
– Свирского нет на острове. – Шершавый язык цеплялся за небо и мешал ей говорить.
– Что-о?
– Но я знаю, где он. Ему помог бежать Колосов, – сказала она, захлопнув коробочку и крепко зажав ее в кулачке.
– Ну же, ну же, говори. – Илья Борисович подскочил к ней и стал трясти ее за плечи.
– Эй, осторожнее. – Марина уже справилась со своим волнением, охватившем ее при виде драгоценного камня. Она оттолкнула от себя Шатунова, промолвив: – Осторожнее, милый. Ты делаешь мне больно. Они переправились на левый берег. Колосов уверен, что ты не сообразишь их там искать. – Подойдя к нему, она чмокнула его щеку. – Удачи тебе, милый. Как видишь, моя информация стоит того, – проговорив это, она направилась к выходу.
Шатунов бросился к столу, сорвав с аппарата трубку, принялся тыкать в кнопки пальцем.
– Далдыченко? Ко мне! Да, в кабинете!
* * *
Идти по песку было чертовски неудобно. Он набивался в туфли, просачиваясь сквозь носки и натирая ноги. Поэтому после первых же шагов по песчаному берегу они сняли туфли и носки, сбросили с себя смокинги, подвернули брюки и в таком виде двинулись вдоль реки, вверх по течению.
Побег прошел идеально. Они без затруднений выбрались из парка, никем не замеченными добрались до деревни. Не заходя в нее, спустились к самой воде. Здесь, как и надеялся Колосов, они нашли привязанные лодки местных жителей. Никаких замков. И даже весла им удалось обнаружить здесь же. Переправившись на левый берег, столкнули лодку, дав ей уплыть вниз по течению. Всего и делов-то оставалось, что вот так вот по-дачному, легким прогулочным шагом дойти до городишка под названием Краснослободск, откуда в Волгоград был переброшен мост через Волгу.
Сначала они услышали шум мотора на реке, потом еще один и еще, и еще… Потом на лодках зажглись прожектора, световые лучи от которых шарили по воде, натыкаясь на песчаный берег.
– Бежим, – скомандовал Колосов, бросившись прочь от реки.
Они вбежали на невысокий бугор и залегли за ним. Прожекторов было более десяти. Они приближались к берегу, растянувшись широким фронтом вверх и вниз по течению.
– Здесь на белом песке наши черные штаны видны за версту, – с тоской в голосе произнес Анатолий Львович.
– За мной! – Колосов поднялся и побежал.
Чем дальше они убегали от реки, тем гуще становился лес, песок, в котором предательски вязли ноги, сменился упругим травянистым дерном. Они пробежали метров четыреста и, тяжело дыша, остановились, наткнувшись на заросли малинника.
– Больше не могу бежать, – прохрипел Свирский, судорожно хватая ртом воздух.
Виктор оглянулся назад. Там и сям, как светлячки, в лесу горели огоньки фонариков. Видимо, лес, как густым гребнем, решили прочесать, растянув преследующих в длинную цепь.
– А мы больше никуда не побежим, – ответил он, обходя малинник вокруг. – Идите сюда, Анатолий Львович. Наденьте пиджак. Здесь есть небольшая ямка, в нее мы и заляжем.
Цепь приближалась. Свирский и Колосов уже слышали реплики, которыми обменивались люди, идущие в цепи. Лучи фонариков заплясали по малиннику. Беглецы вжались в землю, словно стараясь раствориться в ней. Тяжелые армейские ботинки прошуршали по лесной подстилке, минуя малинник. Преследователи удалялись вглубь леса. Уже еле слышными стали их голоса. «Слава Богу, – подумал Колосов, – пронесло». Он поднял голову, оглянулся. Цепь ушла уже довольно-таки далеко от них. Виктор уж было решил подниматься, когда до его ушей долетел странный звук, как будто кто-то шагнет, потом постоит на месте, переминаясь с ноги на ногу, потом снова шагнет. И мотивчик. Кто-то по ту сторону малинника мурлыкал какой-то попсовый мотивчик. «Да он жрет малину», – понял Виктор. Любитель малины еще несколько минут потоптался на месте, после чего, видимо, все же решил догонять своих. Он решительно затопал, обходя малинник.
