существа. И, наконец, мне посчастливилось.
Однажды я увидел в большом углублении, наполненном водой, плавающих, как в естественном аквариуме, каракатиц. Безобразные моллюски поразили меня своими чудовищными размерами. Никогда я не мог поверить, что они могут быть так велики. Меня как молнией осенила мысль о другом гиганте- моллюске.
Я не стану рассказывать, какого труда стоило мне уломать старика-дядю выписать водолазный костюм и прибор. В конце концов, он уступил, но поставил непременным условием, чтобы мой спуск производился под руководством его старого приятеля-моряка. Я имел благоразумие согласиться, и это впоследствии спасло мне жизнь.
Через несколько дней старый капитан приехал и привел с собой баркас с необходимыми приборами и костюмами.
Кто видал человека в скафандре, тот знает, что он похож на какое-то фантастическое чудовище. Непропорционально большая голова в медном шлеме со стеклами особенно жутка. Как раз под стать диковинным жителям океана! Я привык к нему, так как не раз бродил по дну океана. Я никому не уступил право первому спуститься для осмотра подводной части берега.
Баркас поставили около утеса, недалеко от места гибели мальчика.
Капитан дал мне совет при первых признаках появления у берегов спрута, немедленно давать сигнал поднимать наверх. Я согласился. Привинтили шлем к нагруднику, осмотрели костюм до водолазных калош со свинцовыми подошвами. Все оказалось в исправности. Прощальные дружеские улыбки – и с ножом в руке я начал спуск в океан.
Светло-зеленая стена сомкнулась вокруг над головой. Знакомое ощущение охватило меня, я был один в безграничной водной пустыне. Дно оказалось на глубине сорока метров. Оно представляло как бы пологий спуск. Вершина упиралась в утес, а нижний конец уходил куда-то во тьму.
Я знал, что неподалеку отсюда океан достигает громадной глубины. Кругом стояли, точно завороженные, немые леса водорослей. Дно поросло мхами. На камнях сидели гигантские губки.
Перебравшись через гряду скользких камней, я направился к утесу. Время от времени я требовал сигналами, чтобы мне давали веревку дальше. Подойдя ближе, я так и замер...
Созерцатель скал остановился. Слушатели сидели, точно охваченные оцепенением, впившись взглядами в моряка.
– Подводная часть береговой скалы оказалась пещерой, вернее рядом пещер, выбитых водой, – продолжал он. – Если мои догадки о существовании спрута были верны, то животное следовало искать в этом убежище. Такие подводные пещеры – любимые жилища спрутов.
Я осмотрелся. Водолазный костюм, сумеречная среда океана, отсутствие звуков, сознание своей оторванности от людей и беспомощности среди пучины подавляюще действовали на нервы. Держа нож в руке, я колебался. Немного выше большой пещеры я увидел другую – как бы небольшой темный чуланчик сбоку; больше ничего подозрительного не было. Но точно что-то не пускало меня идти вперед. Никогда в жизни я не ощущал ничего подобного. Опасность? Но где же опасность?
Сбоку? Сверху? В этом странном чуланчике, у входа в который как-то подозрительно шевелились водоросли. Надо бы посмотреть в нем, но я пересилил себя. А может быть, опасность приближается снизу, из глубин, из тьмы?
Так или иначе надо было решиться установить, живет ли здесь спрут.
Около их жилищ, как около волчьего логова, всегда валяются кости жертв, клешни раков, выеденные ракушки, жесткая скорлупа.
Пересилив голос благоразумия, я шагнул в пещеру.
Низкая, усеянная гальками и валунами, она уходила коридором вглубь. Потребовав себе вновь веревки, я сделал несколько осторожных шагов. Я прошел уже часть коридора, когда почувствовал, что ступил не на камни.
При скудном освещении и сильном волнении глазу, невольно искавшему страшное существо, трудно было отчетливо разглядеть обстановку. Тем не менее я заметил перед собой груду пустых крабов, разорванных и высосанных, кучи клешней. Вдали... Вдали белели человеческие скелеты, совершенно очищенные от мяса.
Я невольно отшатнулся. Я попал по адресу. Но хозяина не было дома. Надо было скорее уходить и дать сигнал «немедленно поднимать».
Вдруг внезапная дрожь, как ток, сотрясла меня. Кто-то схватил меня за руку. Я оглянулся, но не выдержал и зажмурился... – Созерцатель скал взволнованно перевел дыхание.
– Это был гигантский спрут. Четыре щупальца уже держали меня за руку. Четыре других ремня, достигавших полутора метров, прикрепились к притолоке. Огромные выкатившиеся глаза смотрели на меня. Студенистое, сморщенное, зеленоватое тело, от которого тянулись эти восемь безобразных рук, слегка дрожало. Теперь я понят, что чудовище сидело именно в темном чуланчике и подкралось сзади.
Я не робкого десятка, но при виде этого чудовища, державшего меня в руках, золя моя растаяла. Спрут стал багроветь, тело покрылось бородавками, мантия начала бурно вздыматься. Студенистый мешок выделил невообразимо уродливую голову с разинутым клювом. Она двинулась к моей груди. Я потерял сознание...
Долго взволнованное молчание стояло в пещере.
– Как же вы спаслись? – не выдержала Алла.
– Я очнулся на руках доктора, – ответил Созерцатель скал. – А как это вышло, мне рассказал потом старый капитан.
Глубоко вздохнув, моряк продолжал рассказ.
– Не получая долго снизу сигналов от меня, он предположил, что произошло несчастье. В это время от меня, после большого перерыва, получился сигнал, неуверенный, чуть слышный. Облепленный моллюском, я действовал, очевидно, бессознательно.
