которые ты мне тогда сообщил, будет очень легко рассчитать место падения. Пришел на работу пораньше и вместо контроля пустил нашу машину с твоими данными. Смотрю через час ответ, координаты и скорость. Прикинул по карте. Везет, думаю, Димке, совсем близко возле Москвы упал. А как глянул на скорость — что, думаю, за чертовщина, скорость-то необыкновенная: сто двадцать километров в секунду! Ну, пусть уж пятьдесят километров, а то больше ста… Тогда, уже в рабочее время, я еще раз запустил машину на тех же данных, и опять то же самое. Ты что-нибудь нашел? Скорее всего, метеорит на такой скорости сгорел в полете.
— И нашел и не нашел… Спасибо тебе, но мне опять нужна твоя помощь.
— К сожалению, придется подождать. Та машина, на которой я вел для тебя расчет, сейчас уже сдана, запакована и отослана на Урал. Вот через несколько дней будет пробный запуск второй машины, она будет описана в докладах Академии наук. Мы назвали ее «Копье». Красавица машина, устройство памяти пьезоэлектрическое, а не магнитное, и целый ряд цепей выполнен с применением полупроводников. Электронные лампочки выбрасываем понемногу…
— Что-то медленно у вас дело идет. Ну ладно… Скажи, Аркадий, на много уменьшаются габариты счетной машины после замены радиоламп на полупроводниковые устройства?
— Раз в пять-шесть. Это уже сейчас. Есть некоторые перспективы уменьшить еще значительнее. Можно представить полупроводниковый элемент, выращенный химическим путем и имеющий размеры не с горошинку или с боб, а с булавочную головку, причем ожидается, что свойства таких элементов будут очень стандартны.
— Это усложнит монтажные работы. Ведь трудно будет соединять такие маленькие детали.
— Нет-нет, Дмитрий. Контроль за сборкой тоже можно передать машине с электронносчетным устройством. В принципе мы можем передать машине любую человеческую функцию по управлению процессом, если, конечно, выработана программа действий, если можно разработать инструкцию того, что должна делать машина. А процесс сборки — сравнительно простая операция, так как любая электрическая цепь может быть представлена в виде чередующихся последовательных и параллельных сопротивлений, конденсаторов, полупроводниковых элементов; могут быть указаны режимы работы, законы изменения токов и напряжений. Все реально… Слушай, Димка, ты чем-то взволнован?
— Я тебя, кажется, оторвал от еды?
— А, пустяк, пустяк, для тебя я всегда готов. И потом, я уже все проглотил. Так у тебя что-нибудь серьезное? С диссертацией? Я ведь после защиты тебя и не видел, все по телефону и по телефону.
— Не в диссертации дело. Ты послушай, Аркадий-Вопрос очень тонкий… Скажи мне, можно ли создать механизм, полностью подобный мыслящему существу?
— Хм… Такой вопрос я не один раз слышал, мне ведь иногда приходится читать популярные лекции. Это детство, Димка. У тебя всегда, не обижайся на меня, был этакий уклончик… в инфантилизм, что ли…
— Погоди, Аркадий… Для меня этот вопрос очень важен.
— Ну, для тебя все важно. Ты всегда увлекался такими вещами, которыми можно увлекаться только в студенческие годы. Это уж, видно, такой склад ума.
— Аркадий, пойми…
— Ну ладно, не буду. Так тебя интересует, можно ли создать мыслящий агрегат? Так я тебя понимаю?
— Да, так.
— Можно. И если его нет сегодня, то он будет создан завтра. Техника вначале предоставляла человеку механизмы, выполняющие ту или иную работу. Удлиняла его руку: кочерга, копье. Увеличивала его силу: рычаг, блок. Станки для обработки металлов также представляют собой прежде всего исполняющие механизмы. Но сейчас в технике появилась новая тенденция — тенденция передавать в руки техники также и функции управления механизмами. Действительно, скорости, ускорения, силы, которые ворвались в современную технику, потребовали такую быстроту реакции, какую немыслимо требовать от человека. Какая-нибудь современная ракета-перехватчик, идущая навстречу реактивному истребителю, должна так быстро и точно менять свой курс, что ни один пилот не в состоянии ею управлять. Это ты, конечно, знаешь. Ты знаешь также, что машина может производить не только арифметические операции, но и логические: играть в шахматы, переводить с одного языка на другой и так далее; может обладать памятью на сотни слов. Ну, короче говоря, где же граница между, возможностями человеческого мозга и возможностями электронной техники? (Дмитрий Дмитриевич пододвинул к себе ногой стул и сел.) Что может человек и чего не может машина? Такая граница есть, и очень резкая. Мы можем сконструировать машину для любых логических и математических операций при одном только условии: то, что должна делать машина, должно быть выработано человеком в форме инструкции, программы. А человек, как ты знаешь, может сам найти для себя программу. Конечно, если программа очень сложна, то для выработки такой программы может быть опять-таки привлечена машина, но только на определенном этапе, и машина не будет автономной, самостоятельной, она только отразит определенное желание человека решить ту или иную задачу, пусть очень сложную, непосильную для армии вычислителей, но задачу, заданную ЧЕЛОВЕКОМ.
— Аркадий, меня интересует другое… Можно ли создать такую машину, поведение которой было бы полностью подобно поведению человека? Пусть несколько чудаковатого, но человека? Чтобы эта машина вошла в жизнь, общалась с людьми и была принята за живое существо…
— Ах так? Ну, в виде такой игрушки, это даже забавно… Ты что же, думаешь создать такой агрегат? Это не было бы особенно сложным. Видишь ли, если в средние века были сделаны знаменитые андроиды… помнишь, швейцарскими часовщиками? И эти автоматы могли красиво писать несколько слов, посыпать написанное песком и даже рисовать. В наше же время, когда вместо зубчатых колесиков и червячных передач мы можем применить электронику и электромагнитные приспособления, вполне мыслима такая игрушка, которая сможет заменить банк с его сотнями служащих или которая сможет давать ответы на любые вопросы, справляясь с энциклопедией. Смотри, Димка, я тоже увлекся… И это, повторяю, не так уж сложно. Можно было бы создать в «памяти» такой игрушки запас слов разговорного порядка, и я думаю, что такая игрушка могла бы беседовать вполне логично и даже сойти за какого-нибудь оракула. Правда, применений я не вижу… Может быть, разве в цирке… Да, скорее всего — в цирке. Это был бы коронный номер! Выступает кандидат физико-математических наук Михантьев со своим механическим человеком Бом- Бомом или Дзинь-Дзинем. В конце концов, обыденное общение между людьми — весьма элементарная операция по сравнению с тем, что сегодня, скажем, проделывала наша электронная машина, которую мы используем для вспомогательных расчетов. Можно сделать и так, чтобы этот автомат был внешне похож на человека, двигался бы и был бы устойчив, так как мы давно уже решили вопросы механического равновесия. В авиации такие приборы известны давным-давно, например авиационные гироприборы. Ну, а в свободное от выступлений время такой автомат мог бы заниматься сборкой себе подобных, наделал бы их с сотню штук, и в один прекрасный день они выгнали бы всю публику из цирка и сами смотрели бы цирковую программу, аплодируя стальными ладошками в нужных местах.
— Мне не смешно, Аркадий.
— Что-то в этом роде я читал, прости меня.
— Но чем же такой автомат будет отличаться от человека?
— Отличаться? Как тебе сказать… Тем, что он — не человек, что он — автомат. Тем, что тот, кто ударит топором по такому сооружению, разрушит механизм, совершит варварство по отношению к технике, но не совершит преступления, так как никого не убил — не убил живое существо. И потом, все ведь у него будет искусственным. Ни одно решение, ни одно действие его не будет сопровождаться грустью или радостью, все будет игрой, не больше; сколь угодно сложной, разнообразной, но всего лишь игрой.
— Но ведь и люди иной раз играют?
— Да, но они не всегда играют, и если ты с умом и сердцем, то всегда отличишь игру от… а, вот в чем дело — игру от переживания. Вот, вот — переживание! Переживания никогда, даже через тысячи лет, не будут доступны автомату. Пусть этот автомат будет улыбаться и гримасничать, но никакого переживания за этими гримасами не будет.
— И это можно увидеть?
— Это можно почувствовать. Как бы искусно ни был он сделан, ты почувствуешь, что в его проводах-жилах поток электронов, а не живая кровь… Ведь чувствуешь же ты вот тот наигрыш у живых
