христианства и церкви, которые, в отличие от западного христианства, характеризовались известной демократичностью и большей терпимостью к язычеству, что в немалой мере и обусловило принятие христианства Русью именно из Византии, а не из стран Западной Европы.
Эта глава, видимо, потребует от читателя наибольших интеллектуальных усилий. Это не случайно и объясняется особенностями нашей культурной традиции. Так исторически сложилось, что современный отечественный читатель знает историю, философию, литературу античного периода в большей степени, чем византийскую культуру (это — влияние общеевропейской культурной традиции трех последних столетий), хотя как раз через Византию шел в молодое древнерусское общество мощный религиозный и культурный поток. Тем ценнее и познавательнее предлагаемое читателю знакомство с удивительным и уникальным феноменом — византийской ветвью христианства.
В конце первого тысячелетия именно эта ветвь дала еще один побег — древнерусское православие. Утверждение христианства в древнерусском обществе — тема последнего раздела книги, ее заключительное звено. Он написан И. Я. Фрояновым, известным специалистом по истории Киевской Руси. У многих построений, выдвинутых этим ученым в последние два десятилетия, оказалась трудная судьба. Их не только жестко критиковали (такая критика — одна из естественных норм научной жизни), подчас им не давали дороги к читателю (и к потенциальному критику, если угодно) с помощью «силовых приемов», которые ныне наконец зачислены в разряд недозволенных. Все это происходило несмотря на то, что система взглядов на древнерусскую историю, развиваемая И. Я. Фрояновым, целиком и полностью лежит в рамках марксистско-ленинской методологии, что не раз подтверждали в отзывах о работах И. Я. Фроянова такие авторитеты, как М. П. Алексеев, Б. Б. Пиотровский, Б. А. Чагин, В. Л. Янин, К. В. Чистов, В. И. Рутенбург и др. Предлагаемый очерк представляет нетрадиционный взгляд на причины утверждения христианства в восточнославянских землях, его роль в жизни древнерусского общества. Он заметно отличается от того, что преобладает в современной литературе. Главный вывод автора на первый взгляд парадоксален: введение новой веры преследовало своей целью не утверждение новых, феодальных отношений, а сохранение старых, родоплеменных порядков, сохранение господства киевской полянской знати в восточнославянском мире. Из этой авторской посылки с необходимой логикой проистекает и отрицание им «прогрессивности» «крещения Руси».
Язычество, по наблюдениям И. Я. Фроянова, не утратило в Древней Руси социальной и политической перспективы. В этом кроется причина его устойчивости. Мировоззрение древнерусских людей автор считает в большей степени языческим, чем христианским. Вывод о том, что христианство на Руси XI–XII веков представляло собой древнерусский вариант оязыченного христианства, заслуживает серьезного внимания, поскольку дает ключ к пониманию длительного существования языческих по своей сути верований в рамках русского православия.
Широкая историческая панорама, начертанная авторами, при чтении рождает смысловые эффекты, на которые они, видимо, не рассчитывали. Сведение в одном труде реалий разных эпох вдруг обнаруживает пусть отдаленные, но схожие их черты. Так, система полисных языческих культов античности словно перекликается через тысячелетие с разнообразием «идолов» в древнерусских племенах. Попытка Владимира I создать в разноплеменной Киевской державе единый пантеон всех славянских богов неожиданно ассоциируется с лежащим в го. «oice русле стремлением Александра Македонского утвердить свое происхождение от всех главных богов покоренных им народов — Зевса, Аммона, Мардука. Хорошо показанная в книге терпимость византийского христианства (в отличие от его крестоносных вариантов) объясняет нам долгую живучесть славянского язычества, его проникновение в поры новой веры.
Выявление сходства общественных процессов, разделенных веками и расстояниями, — сильная сторона книги, написанной в лучших традициях марксистской науки. Еще более примечательная черта представляемого труда заключается в том, что христианство показано в развитии. Если оно было божьим откровением, раз и навсегда данным человечеству, почему же столь хаотична и противоречива его эволюция, почему на протяжении всей истории его сотрясают идейно-религиозные бури? Ведь число расцветавших в лоне церкви ересей не перечислит ни один теолог. Можно, конечно, объяснять все это происками дьявола, но сегодня такой ответ не убедит даже верующего.
В заключение следует отметить, что, открыв эту книгу, нельзя настраиваться на легкое чтение. Она требует работы ума и определенной общекультурной подготовки. Но прочитав ее, читатель будет вознагражден сполна — научным знанием истории возникновения и долгого пути в восточнославянские земли одной из крупнейших мировых религий — христианства.
А. Я. Дегтярев, доктор исторических наук
Введение
Проблемы возникновения и ранней истории христианства имеют важное значение для познания социальной роли христианской религии и церкви не только у древних, но и у современных народов. Актуальность изучения этих проблем приобретает сейчас особую остроту в связи с наступающим тысячелетнем «крещения Руси», которое идеологи русского православия рассматривают как боговдохновенное событие, якобы ознаменовавшее решительный перелом в истории России, шагнувшей тогда из доисторического прозябания к подлинно историческому бытию. Тем самым утверждается мысль о чрезвычайно существенной миссии православной церкви в отечественной истории.
Вносит свою «лепту» в подобное истолкование роли христианства и церкви в истории России буржуазно-клерикальная пропаганда, начиная от эмигрантских церковно-политических кругов и кончая Ватиканом, который, стремясь извлечь собственную выгоду из этого события, пытается вопреки фактам подать раннюю историю христианства на Руси в прокатолическом духе. На все лады повторяется тезис о том, что Россия якобы «создана православием», что православие есть «основной элемент отечественного бытия», а церковь — «демиург русской истории».
Для того чтобы составить объективное и верное представление о сущности христианства вообще, о «крещении Руси» и его воздействии на древнерусское общество, необходимо обратиться не только к обстоятельствам, обусловившим принятие христианства Русью, но и к истокам христианского движения в античном мире, к судьбам христианской религии в Византии, откуда она была заимствована русскими людьми. Тогда как по цепочке можно будет проследить за развитием христианства в античности, раннесредневековой Византии и на Руси X–XII веков, выявить особенности этого процесса.
Христианство родилось в античном мире в ту пору, когда эта первая европейская цивилизация практически исчерпала возможности для дальнейшего прогрессивного развития, когда глубокий духовный кризис охватил все слои общества — от самых низов, подавленных и угнетенных рабов и жителей завоеванных окраин, до состоятельной и образованной верхушки. Разумеется, сущность стремлений и надежд, которые возлагались в античном мире на новую религию, существенно отличалась у разных слоев: у измученных гнетом низов — надежды на скорое пришествие божественного спасителя — мессии, на скорую и по возможности близкую реальности перемену, включая избавление от страданий и угнетения; у более обеспеченных и привилегированных групп — на утешение и успокоение чисто духовного свойства. Однако характерно было практически всеобщее обращение за мистическим, иллюзорным утешением в условиях, когда общество изверилось в возможностях реального переустройства.
Принятие во внимание столь отчетливой в христианстве мистико-этической стороны очень важно для понимания последующей живучести этого вероучения, той притягательной силы, которой оно долго обладало, а отчасти и обладает в глазах всех страдающих и сломленных духом. Вместе с тем важно и то, что, родившись в условиях античного общества, христианство усвоило целый ряд ценностей, созданных античной цивилизацией, как духовного плана (элементы этических представлений и философских учений, литературные формы и приемы и пр.), так и более осязаемого, так сказать институционного, и прежде всего саму общинную форму организации, постепенно развившуюся в церковь. Через эту общинную организацию христианство восприняло главнейший принцип социального устройства, выработанного древними народами еще в доклассовый период. Однако это наследие оказалось законсервировано христианством, более того, поставлено на службу реакционному началу, таившемуся в христианском мистицизме и полностью восторжествовавшему в нем после того, как в христианских общинах взяли верх
