людей'. Так он становится
В какой мере от т. зависят поступки человека? Нередко в значительной. Как определяющий 'психофизиологическую базу'
Например, в исландских сагах бешеным, неукротимым т. обладают не только герои, но и героини, что непредставимо для русской традиции: неистовым может быть Протопоп Аввакум, но не его жена. В культуре Японии воинам–самураям в пределах кодекса самурайской чести положено открыто демонстрировать свирепость и готовность умереть за честь рода, в то время как представителям других сословий в ряде обстоятельств японская культура предписывает внешнее беспристрастие, в силу чего полагается скрывать самые естественные чувства, в том числе — скорбь по умершим близким, т. е. проявлять сверхсдержанность вне зависимости от т.
Оправдывает ли т. поступки, которые мы считаем неблаговидными или неуместными? Скорее объясняет, чем оправдывает. Впрочем, в законодательстве многих стран оговорено, что человек, совершивший преступление в состоянии аффекта, т. е. ослепленный эмоциональным взрывом, может рассматриваться как жертва собственного т. и потому заслуживает смягчения наказания.
Примеры, анализируемые ниже, частью взяты из литературы, частью — из биографий выдающихся личностей.
Подчеркнем еще раз, что, относя конкретного человека к тому или иному типу т., мы лишь эскизно обрисовываем его как личность.
Холерик. Несомненным холериком была Марина Цветаева — великий русский поэт (1892–1941). Рано сформировавшаяся как личность, она вкладывала максимальную полноту страсти во все, что она делала. Накал и глубина ее чувств раскрыты в ее стихах и прозе, но не в меньшей степени — в письмах и дневниковых заметках. Она сама писала о своей 'безмерности в мире мер'. Она действительно безмерно любила своих детей, родных и друзей; она испытала страстную любовь не только к людям, которых она мало знала, но даже к тем, с кем она вообще не была лично знакома — это великий немецкий поэт Р. М. Рильке, с которым Цветаева только переписывалась, и великий русский поэт Борис Пастернак, при встрече с которым до своей эмиграции она лишь обменялась несколькими словами.
Революция, голод, эмиграция были судьбой целого поколения русских людей разных сословий. Жизнь большинства сложилась драматически, но мало кто бедствовал так, как Цветаева. Девизом ее было 'ответ один — отказ'. Именно как законченный х. Цветаева не могла бы прожить благополучную жизнь. Достаточно вспомнить ее ранний романтический брак с Сергеем Эфроном, юношей, которого она вскоре разлюбила. Но когда через десять лет он пропал без вести в Белой Армии, она обещала себе 'пойти за ним, как собака' — и сдержала слово, хотя спустя еще двадцать лет путь этот привел ее к самоубийству.
Сангвиник. Замечательно выпуклые типы с. даны Толстым в 'Анне Карениной' (Стива Облонский) и в 'Войне и мире' (Николай Ростов). Сангвиники редко ставят перед собой масштабные жизненные цели — они скорее живут, как живется, поскольку, даже будучи людьми энергичными, с. склонны не к постоянным усилиям в одном направлении, а к смене интересов, занятий и впечатлений, даже к известной авантюрности. Стива Облонский обычно надеется, что 'все образуется' — и оказывается прав, но лишь потому, что он относит к неприятностям то, что холерик воспринял бы как трагедию или хотя бы драму.
Николай Ростов весел, доброжелателен и прост в общении; он склонен избегать конфликтных ситуаций и готов понизить требования к себе и другим, даже если для этого приходится выдать желаемое за действительное. Для с. стакан обычно 'наполовину полон', тогда как для холерика тот же стакан 'наполовину пуст'. С. не обязательно поверхностен в своих интересах и отношениях с людьми, он может бурно сопереживать и серьезно увлекаться. Чего с. не может — это выдерживать длительные напряжения и постоянные усилия, чреватые неудачами, что характерно для людей, избравших творческие профессии. Поэтому одаренный с. имеет больше шансов сохранить свой дар, нежели приумножить его.
Разумеется, это лишь общая схема, не учитывающая такой важный фактор, как ценностные ориентации личности. Наш выдающийся современник Ю. М. Лотман, несомненно, был с. — в этом можно убедиться, читая его письма и воспоминания о нем. Ю. М. Лотман 'легко' прожил очень трудную жизнь — он прошел всю Отечественную войну, был контужен, позже материально бедствовал, но в самые мрачные времена сумел создать оригинальную научную школу, написать множество трудов и воспитать несколько поколений учеников. Он ценил шутку, рисовал шаржи и был прекрасным кулинаром. Не он один продолжал сочинять, будучи почти парализован, но мало кто сохранил при этом способность шутить над своим положением.
Меланхолик. Два крупнейших русских поэта обладали выраженными признаками меланхолического темперамента — это В. А. Жуковский (1783–1852) и Иннокентий Анненский (1856–1909). Жуковский оставил замечательные дневники, из которых видно, как он воспитывал в себе те качества, которых, по его мнению, был лишен от рождения, — решительность, целеустремленность и т. д. Много лет Жуковский был безнадежно влюблен в юную Машу Протасову, с которой так и не смог соединить свою жизнь.
Будучи по темпераменту м., и Жуковский, и Анненский вели жизнь достаточно деятельную: Жуковский был воспитателем цесаревича — сына Николая I, Анненский — директором Царскосельской гимназии и крупным чиновником Министерства просвещения. При всем различии их поэтических миров, доминантой для обоих поэтов остается печаль и мысли о неизбежном увядании всего живого.
эти стихи Анненский написал, наблюдая, как в водопад ради забавы бросали тряпичную куклу, чтобы увидеть, куда ее вынесет поток. Так что не стоит думать, что м. — это просто мрачный персонаж, который все видит с дурной стороны. М. реагирует на многое из того, что люди иного темперамента вообще не замечают. Типичная для м. замкнутость характера обычно не приводит его к желчности: если м. предпочитает шумной компании тишину своей комнаты, то он не требует, чтобы другие люди разделяли эту позицию.
М. как человека с определенным типом темперамента надо отличать от лица, пребывающего всегда в состоянии меланхолии, потому что в этом случае речь скорее всего идет о
Флегматик. Человек русской культуры при слове ф. сразу вспомнит Илью Ильича Обломова. Действительно, в романе И. А. Гончарова Обломову приданы черты ф., возможно, несколько утрированные: не будь у дворянина Обломова преданного слуги Захара, Илья Ильич просто погиб бы. В наши дни ф. слуг не имеют, но, тем не менее, справляются с жизнью. Реальные ф. неосознанно склонны к образу жизни, требующему от них минимума усилий по принятию решений, так чтобы годы катились по накатанной колее, и в жизни преобладали рутинные элементы.
Ф. может быть сколь угодно хорошо образован и начитан, но ему трудно переключиться с одного дела на другое, увидеть предмет с разных точек зрения одновременно. Ф. может быть весьма искусен в каком– либо занятии или ремесле и вовсе не ленив, но чаще всего в пределах уже обретенных умений. Знаменитый 'диван' Обломова — это не столько метафора лени, сколько символ нежелания и неспособности меняться, поспевать за жизнью, которая не стоит на месте. Новое всегда несет в себе
