снабженцам со времен Великой Октябрьской и до самого развала великого и могучего. Их доставали, выбивали, меняли на другой дефицит. За них шли на должностные и уголовные преступления, вылетали с высоких кресел и даже садились. Но чтобы просто пойти в магазин и купить или на складе получить по разнарядке… Ну да пересказывать это бесполезно, это надо пережить. Нет не так, в этом надо прожить почти всю жизнь, чтобы понять истинное значение этого слова.
А где, скажите, взять запчасти автороте, находящейся в самом низу иерархической пирамиды АВТУ РККА? До нее просто ничего не доходило. А ведь что-то наши заводы производили. И союзники поставляли. Только где они эти поставки? Растворились по дороге? Не удивительно, если значительная их часть так и осталась лежать в окаменевшем солидоле на разбросанных по просторам страны многочисленных складах разветвленной и запутанной интендантской службы РККА-СА. А может, до сих пор лежит. С отечественной техникой все было просто и понятно, что с разбитых машин снял, то твое. На большее можно не рассчитывать.
Самыми исправными поставщиками запчастей были немцы. Поэтому, большинство машин на ходу, в данный момент, были именно трофейными. Поставляли фрицы и россыпью, и в виде готовых, так сказать, машинокомплектов. Особенно щедрыми эти поставки были как раз в период наступления. Оставалось только изыскать или открутить нужное с трофея. Беда была в том, что отыскать подходящий трофей было не так просто.
С советскими грузовиками было совсем просто: ЗиС-трехтонка и ГАЗ-полуторка. Американцы поставляли 'студебеккеры', 'шевроле', 'форды' и 'додж' три четверти. А немцы? 'Опель', 'мерседес', МАН, 'бюссинг' и еще всякой хрени. И все разных моделей, с разной грузоподъемностью и моторами. А еще попадались итальянские 'фиаты', французские 'пежо', 'рено' и 'ситроены'. Да много чего еще попадалось, 'штайры' австрийские, например, еще какая-то не опознаваемая экзотика. Вот и ищи, носом землю рой, а нужную железяку найди.
— Главное, чтобы руки на месте были, а запчасти найдутся.
— Значит, берешься поставить машину на ход?
Вова понял, что Кальман его на слове поймал, но отступать было некуда.
— Берусь.
— Сколько тебе времени потребуется?
— Не знаю еще, надо разобраться.
— Разбирайся, только очень долго не тяни, машин не хватает, да и скоро вперед двинем. Если потребуется – обращайся, чем смогу – помогу, но сам понимаешь…
— Понимаю, Аркадий Львович.
— Пошли, — бросил Кальман горе-водителю, — пока у ремонтников поработаешь, опыта наберешься.
С неисправностями Вова разобрался быстро. Крыло, фара, колеса – ерунда. Мотор рабочий, с ним пацан ничего напортачить не успел. Масло из редуктора заднего моста упустил, на ходу, наверняка, будет гудеть, но не смертельно, некоторое время можно ездить и так. Основная проблема скрывалась в корпусе раздаточной коробки. Не выдержал один из подшипников промежуточного вала, а мальчишка попытался дотянуть до нужного места своим ходом и убил раздатку окончательно. Теперь ее проще поменять целиком, чем ремонтировать. Только где ее взять? Пришлось идти на поклон к ротному.
— Ты думаешь, мы сами не догадались? Всю округу обшарили. Где успели, где не успели, но сейчас одни только рамы можно найти.
Вова на несколько секунд задумался, но решил не отступать. Ротный прав – все, что лежало на виду уже давно растащено, копать нужно глубже и некоторые мысли по этому поводу у него были.
— Тогда, разрешите, я с другими водителями покатаюсь.
— Катайся, только не очень увлекайся, о деле помни.
— Еще мне несколько банок консервов потребуются. Тушенка, а лучше – сгущенка.
— Зачем? — удивился Кальман.
— За информацию надо платить.
— Хорошо, — кивнул старлей, — получишь.
Несколько дней Лопухов мотался по разбитым и раскатанным танками фронтовым дорогам. Водители охотно брали его с собой, и в дороге веселей, и, случись чего, в четыре и два ствола проблему решить будет проще. Несколько раз Лопухов оставался переночевать в населенных пунктах, выбирая деревни и села поблизости от переправ и мест, где немцы пытались остановить наше наступление. Через неделю он вернулся в автороту, попросил у ротного карту и трижды ткнул в нее пальцем.
— Вот здесь 'студебеккер' с понтона ушел, там и остался. Вот тут 'шевроле' на мину наехал. Его с дороги в овраг спихнули, кверху колесами лежит, раздатка и задний мост целые. Тут еще один 'студер' под мостом лежит, даже кабина над водой торчит.
— Откуда сведения? — удивился Кальман.
— Источник надежный, — улыбнулся Вова, — 'шевроле' надо раздеть побыстрее, пока кто-нибудь другой не подсуетился.
— Еще что-нибудь есть?
— Есть еще ЗиС и полуторка. Три пушки ЗиСки.
— Дивизионки?
— Конечно!
Если кто не знает, то семидесятишестимиллиметровая дивизионная пушка – это не только ствол, люлька, станины и противооткатные устройства, но еще и два дефицитнейших колеса от полуторки, славная была у Вовы охота.
— Ну хорошо, — почесал лоб Кальман, — А как мы 'студебеккеры' вытащим? У берегов уже лед намерз.
— Мы, в конце концов, танкисты или где? Возьмем в ремроте тягач, и готово.
— Как все у тебя просто. Ладно, насчет тягача я договорюсь, завтра будет. А ты бери ремлетучку, механиков и прямо сейчас приступай, а то вон ряху в медсанбате наел, аж смотреть противно.
Ремлетучка А – полуторка с деревянной будкой. В будке набор инструментов, тиски и автоген. Выехали сразу, как рассвело. Начать решили с пушек, но тут не повезло – одна оказалась разбита в хлам, просто груда железа с нелепо торчащим из нее покореженным стволом, вторую кто-то успел раздеть до них, на ходу подметки режут, сволочи. У третьей, годным признали только одно колесо, второе посекло и покорежило осколками. Ну, хоть что-то.
До перевернутого 'шевроле' добрались в вечерних сумерках, в декабре темнеет рано. Лезть в уже заметенный снегом овраг никому не хотелось, как и гайки крутить в темноте.
— Здесь село рядом, там переночуем, согреемся, а утром начнем.
Остальные согласились, кому охота ночью, на пусть и небольшом морозе, в железе ковыряться? Хата, в которой Вова ночевал в прошлый раз, оказалась свободной. Только расположились, ватники скинули, фляжечку заветную достали, как вернулся сын хозяйки и по совместительству тайный Вовин агент – парнишка лет десяти-одиннадцати.
— Дядько Володя, в сусидний хати теж вийськови зупинились!
— Ну и что?
— Воны говорили, що теж до тией машины приихалы!
Вот гады, если в кузове их машины пошуровать, то наверняка отыщутся снятые со второй пушки колеса. Но это будет уже перебор.
— Слыхали, хлопцы? Па-адъем.
Подъем сопровождался изысканным набором чисто русских выражений. Вова сунул пацану заранее припасенную для таких случаев шоколадку.
— На, держи. Про нас молчок.
Ночь, минус пять, тусклый свет фар и четыре русских мужика с набором гаечных ключей, парой ломов и автогеном. И какая-то там мать им в помощь. К утру от 'шевроле' осталась рама, изуродованная кабина и поврежденный взрывом блок двигателя, с которого было снято все, что не пострадало, и было признано годным к дальнейшему использованию. Даже руки никто не отморозил.
На следующий день вся компания отсыпалась, потом приступили к подъему затонувших 'студеров'.
