Оставалось дождаться команды.
Прыжок через подпространство всегда несет в себе опасность, особенно на выходе. Всегда есть шанс оказаться на пути метеорного тела или астероида в самый неподходящий момент — момент выхода в обычное пространство. Поэтому прыгали подальше от планетных систем, где риск таких встреч был минимальным, а к цели подходили на маршевых ракетных двигателях.
Когда на экранах локаторов дальнего обзора появилась крупная одиночная цель, оператор не встревожился. Военные корабли такого размера без эскорта не летают, так что это, скорее всего, какой- нибудь заблудившийся транспорт. Однако «транспорт», не отвечая на запросы, продолжал приближаться к базе. Через двадцать минут стандартного времени на военной базе Леста была объявлена тревога. Два сторожевика отправились навстречу незваному гостю. Через четыре часа тридцать восемь минут один из неосторожно приблизившихся сторожевиков был выведен из строя корректируемым снарядом главного калибра, второй успел чуть отвернуть в сторону. Получив изображение пришельца на свой компьютер, командир базы буквально взвыл. Не узнать характерный силуэт было невозможно. Республиканский слон влезал в имперскую посудную лавку.
Встречать старый республиканский линкор было практически нечем. На ракетных батареях сэкономили ради линейного флота. Но ни одного из имперских линкоров на базе сейчас не было, как и крейсеров. Все тяжелые корабли были брошены на разгром линейного республиканского флота. На базе осталась скудная коллекция легких кораблей, в основном устаревших. Но был, был в этом раскладе свой козырь и у имперцев. Оставалось только решить, начинать с него или сначала развлечь республиканцев атакой легких сил. В первом случае был шанс остановить республиканцев до того, как они доберутся до доков, во втором вероятность остановить линкор была выше. Время до подхода противника оставалось, и командир базы углубился в расчеты.
На борту «Проксимы» царило возбуждение перед первым боем. На выходе из штурманской рубки Вольдемара перехватил Билл Кагершем.
— Слушай! Если со мной что… Ты сообщи моим родителям.
— Брось, Билл. Что с тобой может случиться? Эти имперские лоханки нам даже броню поцарапать не смогут.
Вольдемар Дескин лукавил, Биллу Кагершему досталось одно из самых опасных мест на линкоре, а неприятные сюрпризы возле главной базы вражеского флота были более чем вероятны.
— Не ври. Чем все это может закончиться, я не хуже тебя знаю, мы в одной академии учимся. Давай поменяемся, вот, возьми.
Билл сорвал с руки дорогой хронометр и протянул Вольдемару.
— Когда все закончится, верну, — пообещал тот и протянул другу дешевенькие электронные часы. — Не поминай лихом! — дублер командира отправился в носовую башню.
Путь сержанта Дескина лежал в запасной командный пост — ЗКП — линкора.
— Проходи, сынок, присаживайся, — приветствовал Вольдемара капитан Диксон.
Кроме Диксона в ЗКП находились второй артиллерист и оператор электронных систем. Вольдемар пристегнулся к креслу запасного рулевого и с сомнением посмотрел на пульт перед собой. Самой заметной частью был рулевой джойстик, как с ним управляться, он теоретически знал, но практически ни разу к нему не прикасался.
— Не суетись, малыш, — успокоил его Диксон. — Умные дяди с главного командного поста все сделают за нас. Нам остается только смотреть это реалити-шоу.
— А если… — начал Вольдемар.
— Никаких «если», малыш, никаких «если», — остановил его третий помощник. — За всю историю линкоры ни разу не управлялись с ЗКП в бою, только на учениях.
— Все когда-нибудь бывает впервые.
— Не в этой жизни, малыш. Устраивайся поудобнее, шоу начинается.
Капитан третьего ранга Диксон был хорошим офицером, звезд с неба не хватал, но и последним никогда не был. Только с местом службы ему не повезло. Сразу после провинциального училища ВКФ он попал на «Проксиму», где и без него хватало молодых амбициозных офицеров, да еще и со связями. В положенный срок он получил звание лейтенанта, а дальше его карьера забуксовала. Его обходили другие, не замечало начальство. В конце концов Диксон перешел в разряд неперспективных и после сорока лет, получив очередное звание, оказался на должности третьего помощника командира. К этому времени он уже приобрел замашки старого циника и, потеряв надежду стать командиром, тем не менее прекрасно знал линкор, за двадцать с лишним лет облазив его сверху донизу.
Вокруг линкора крутилось два десятка разных целей — от истребителя до сторожевика. Время от времени то одна, то другая цель входила в зону досягаемости орудий «Проксимы» и пыталась достать ее ракетами, линкор отплевывался из своих чудовищных орудий. Некоторым не повезло — те, кто не смог увернуться от начиненных мощной взрывчаткой стальных чушек, либо разлетелись в пламени взрывов, либо разлетались на спасательных капсулах подальше от места боя, в надежде что их подберут спасатели. У линкора были повреждены две пусковые установки противоракет.
В том, что Диксон первым заметил опасность, не было ничего странного. Не занятый участием в бою, он имел большие возможности наблюдать за окружающей обстановкой, а немалый опыт учебных боев позволил выявить две не самые крупные и не самые быстрые отметки на экране обзорного радара. Имперский космический бомбардировщик был контейнером ракеты класса «космос — космос» с прикрепленными к нему двигателями, станцией наведения и кабиной экипажа. В бою такие корабли не представляли большой опасности и относительно легко уничтожались истребителями прикрытия. Вот только никакого прикрытия у «Проксимы» не было. А на короткой дистанции перехватить скоростную и маневренную ракету средствами одного линкора было практически невозможно.
Включив связь с главным командным постом, Диксон выпалил:
— Справа девяносто, ниже сорок, два бомбардировщика противника!
В этот момент цели на экране начали разделяться, бомбардировщики вышли на дистанцию пуска ракет. Атака остальных кораблей была всего лишь отвлекающим маневром.
— Поворот вправо девяносто градусов, дифферент на нос двадцать, ускорение максимальное! — отреагировал командир.
Тяжелый корабль был в середине выполнения маневра, когда первая ракета попала в правый борт, чуть ниже орудийной башни. ЗКП тряхнуло, часть аппаратуры отключилась, ремни больно впились в тело. Придя в себя, Вольдемар вдруг понял, что линкор никем не управляется. Схватившись за стоящий перед ним джойстик управления, он попытался выровнять «Проксиму».
— Вправо сорок градусов! — скомандовал Диксон.
Вольдемар плавно потянул джойстик вправо. Корпус линкора завибрировал, казалось, даже послышался скрип корпусного набора. Второй взрыв пришелся на маску носовой башни и ощущался намного слабее первого. Похоже, при первом попадании сдетонировал боезапас правой башни. Диксон вывел на экран схему линкора и связался с постом борьбы за живучесть:
— Что у нас в носу?
— Носовая башня и башня правого борта разрушены полностью, главный командный пост не отвечает, телеметрии с него нет, потерю воздуха снизили до минимума.
— Что с двигателями?
— Второй маршевый вытянет не больше семидесяти процентов, остальные в норме. Что с прыжковыми, не ясно. Параметры вроде в норме, но такая встряска им на пользу не пошла.
— Шоу продолжается, сержант, только теперь мы на сцене и в ролях главных героев.
Диксон щелкнул клавишей общекорабельной связи:
— Говорит третий помощник Диксон, принимаю командование кораблем на себя. Всем, осмотреться в отсеках, доложить о повреждениях.
Докладов о повреждениях было намного больше, чем хотелось, некоторые отсеки не ответили вовсе. Отметки вражеских кораблей на экране радара начали приближаться — спешили добить поврежденный корабль.
«Проксима» начала поворачиваться к приближающемуся врагу неповрежденным бортом.
