— Есть данные для стрельбы, — доложил второй, нет, теперь уже единственный артиллерист линкора.
— Огонь!
На три цели левая башня потратила пять снарядов. То ли жажда мести за погибших товарищей помогла, то ли просто повезло, но все рекорды точности стрельбы были побиты. Уцелевшие корабли противника, врубив форсаж, спешно уходили из боя, но уйти удалось не всем, вслед уходящим линкор отправил еще десяток снарядов. Между тем цель рейда линкора приближалась.
— Господин капитан, предлагаю начать с самой базы, пока не появились другие сюрпризы, — предложил Вольдемар.
— Правильно мыслишь, штурман, — согласился Диксон. — С нее и начнем.
Уцелевшая башня методично, снаряд за снарядом, расстреливала огромный космический док, но пока без видимого эффекта. На основную базу потратили всего два снаряда. После второго сотрясаемая вторичными детонациями конструкция превратилась в огнедышащий вулкан. Топливо и боезапас, хранящиеся на базе, не самые безобидные вещи в мире. А вот док пока держался. Диксон уже отдал приказ начать доставку снарядов из уцелевших погребов носовой башни. Имперцы пытались организовать эвакуацию персонала дока, но республиканский линкор хладнокровно расстрелял катера, направлявшиеся к доку. В начавшейся войне обученные люди — это тоже стратегический ресурс. Самый большой корабль можно построить за три-четыре года, подготовка квалифицированного монтажника требует восемь-десять лет. Катера, направлявшиеся к доку, принадлежали военному флоту Империи, как и сам док, а потому ни один прокурор, даже самый строгий, нарушений в действиях Диксона не нашел бы.
Наконец одна из секций дока отвалилась, и в образовавшуюся дыру стала видна какая-то конструкция.
— Максимальное увеличение, изображение на обзорный экран, — скомандовал Диксон. — Линкор! Чтоб я сдох, линкор!
Шестой, почти достроенный имперский линкор бесславно погибал прямо в доке, республиканская разведка проморгала его и не имела о нем никакой информации. Наконец очередной снаряд «Проксимы» вызвал вторичную детонацию, и док, сойдя со стационарной орбиты, начал неуправляемый полет в глубокий космос. Затем так же долго и нудно расстреливали второй док. Имперская мелочь крутилась неподалеку, но вмешаться не рискнула.
— Ну, что, штурман, теперь ваш черед. Куда будем прыгать? — спросил Диксон первого и последнего штурмана «Проксимы».
Сержант Дескин вывел на обзорный экран ЗКП карту звездного неба и выделил цель прыжка — ближайшую базу республиканского флота.
— А дотянем? — усомнился командир. — Почти на пределе дальности.
— Второго прыжка наши двигатели не переживут.
Впрочем, никто не мог гарантировать, что они переживут и первый прыжок.
— Ладно, один черт, здесь оставаться нельзя, рискнем. Кто не рискует, у того грудь в крестах.
Вольдемар отклонил джойстик вправо и огромный полумертвый линкор с массой покоя почти сто тысяч тонн начал поворот на обратный курс. Ускорение придавило к креслу.
Цель возникла внезапно. Оператор сначала нажал клавишу боевой тревоги и только потом удивился: какой идиот рискнул выходить в такой близости от базы и пояса астероидов? Если бы прыжковые двигатели были исправны, а штурман имел приличный опыт, если бы время не поджимало, если бы… Да мало ли еще условий надо для идеального выхода в обычное пространство. А так, вышли — и ладно, все живы — и хорошо.
«Проксима» ответила на радиозапрос базы и сразу подала сигнал СОС. Диксон связался с командиром базы:
— У нас много раненых, а механик дает только три часа, после чего стабильной работы двигателей не гарантирует. Нужна срочная эвакуация.
Когда спасательные катера передали изображение линкора на базу, там не поверили своим глазам. И это «Проксима»? Да как такое вообще могло летать, да еще и прыгать через подпространство? Левая башня отсутствовала полностью вместе с частью подбашенных отсеков. Сквозь дыру в борту внутренние отсеки были видны почти до середины корпуса. Носовая башня была вмята в корпус, ее броня раскололась, как от удара гигантской кувалды. Где-то под этой треснувшей броней оставался Билл Кагершем.
Эвакуация раненых уже началась, когда Вольдемар обратился к Диксону:
— Господин капитан третьего ранга, в носовой башне остался мой друг. Я хотел…
— Там уже нет твоего друга, сынок. Там уже вообще никого нет.
— Знаю, господин капитан, но мне бы не хотелось опустить в могилу пустой гроб.
Диксон посмотрел на планку, прикрепленную к кителю штурмана, и сказал:
— Иди, сержант, у тебя два часа, не больше. Скафандр найдешь сам, напарника дать не могу, все заняты. Так что на свой страх и риск.
— Спасибо, господин капитан.
Надеть скафандр, пройти через шлюз и по внешней обшивке добраться до башни — выходит минут сорок, как минимум, только туда, столько же обратно. И всего тридцать минут на поиски. Будем надеяться на удачу.
Удача не подвела. Хотя можно ли это считать удачей? Вольдемар по пояс пролез в щель между разошедшимися броневыми плитами башни и сразу увидел то, что искал. Корпус дешевых часов треснул, но удержался на левом запястье Билла. Кисть тоже уцелела, а больше ничего не было. Вольдемар собрал все, что напоминало органику, в радиусе полутора метров. Все найденное было сложено в специальный мешок. Пора было возвращаться назад, к уцелевшему шлюзу.
Эвакуация заканчивалась. В ЗКП оставались только капитан Диксон, сержант Дескин и то, что осталось от курсанта Кагершема, сложенное в специальный герметичный контейнер. Капитан перевел взгляд с контейнера на лицо штурмана, сидевшего за пультом управления линкором.
— Держись, сынок. Твой друг погиб не зря. Они все погибли не зря.
Рейд линкора «Проксима» превращал тактическую победу республиканского флота в стратегическую. Новости об эскадренном сражении уже дошли до базы. Адмиралу Кагершему не удалось захлопнуть ловушку, силы имперского флота были неожиданно велики. У них оказалось на четыре крейсера больше, чем сообщала республиканская разведка. У республиканцев только флагманский линкор избежал серьезных повреждений, четыре остальных нуждались в доковом ремонте. Имперским линкорам досталось сильнее — республиканские пушки на новых линкорах были точнее и разрушительная мощь снарядов больше. Поэтому доковый ремонт нужен был всем пяти кораблям. Республика располагала четырьмя доками нужного размера, один был уже занят строящимся линкором. А у Империи остался только один такой док, ну, если республиканская разведка опять чего не прохлопала.
Уцелевшие отсеки старого линкора были безлюдны. Живые покинули их, эвакуировав раненых и убрав погибших. Запасы воздуха давно были исчерпаны, давление медленно падало. Жизнь еще теплилась в ЗКП и посту управления маршевыми двигателями, время, отведенное механиком, подходило к концу. «Проксима» отправлялась в свой последний полет, из которого ей уже не суждено было вернуться. Диксон прощально окинул взглядом экраны ЗКП и произнес:
— Пора.
Сержант Дескин зафиксировал джойстик управления и отцепился от кресла. Путь последнего экипажа лежал к спасательному катеру линкора. Последним, как и положено командиру, на борт катера перешел капитан Диксон. После отхода катера отметка на экране радара продержалась еще два часа семнадцать минут, после чего бесследно исчезла.
В парадном зале академии проходила церемония прощания с погибшими курсантами. Время от времени такое уже случалось, но тогда курсанты погибали в авариях, природных или техногенных катастрофах, иногда по собственной глупости или неосторожности. Впервые курсанты академии погибли в бою. Рутинная практика на учебном корабле обернулась неожиданным боем и тяжелыми потерями. Из пяти
