эскадрильей. Большая разница скоростей позволила проскочить перед их носом, но перед уходом придется тормозить, а это значит, что у противника будет шанс. Хоть и не хотелось, но через четыре минуты пришлось начинать торможение. Еще через семь минут радар заднего обзора засек первого противника. Второй, третий, четвертый. Все. Значит, четверо, самые настырные. Ну, где этот чертов крейсер?! Придется принимать бой, одному против четверых, лоб в лоб.
Надеясь на численное преимущество, противник допустил ошибку. Он продолжал разгон. Когда «Рата» неожиданно развернулась и выпустила две ракеты, «Рексы» запаниковали и рванулись в стороны, разбив строй. Неопытные, в настоящем бою ни разу не были. Вольдемар довернул истребитель на предполагаемую траекторию одного из противников, и тот не заставил себя ждать. Влетел точно в прицел, две оставшиеся ракеты ушли вслед за ним. Минус один! Две ракеты справа, Вольдемар бросил истребитель под них и отстрелил тепловые ловушки. Мимо! «Рекс» не желал сокращать дистанцию. Где еще одна пара? Вот они, заходят издалека, от залпа из восьми ракет увернуться трудно, практически невозможно. А нам такой расклад ни к чему. «Рата» постаралась сесть на хвост одиночному «Рексу». Получилось не очень, но противник стрелять не рискнул.
Столь увлекательное занятие было прервано появлением нового участника. Республиканский крейсер вынырнул совсем рядом, причем ближе к имперцам, чем к Вольдемару. «Рексы» среагировали первыми, пущенные вдогон им ракеты пропали зря. «Рата» подошла к крейсеру, спасательная капсула была принята катером. Как только катер оказался на борту крейсера, тот начал разгон.
— Ваша затея почти удалась, адмирал. Коммандос неплохо поработали. Кстати, откуда вы выкопали это название?
— В древности так называли силы для специальных операций, — ответил Кагершем. — А что значит «неплохо»?
Начальник военной разведки вывел на экран несколько снимков, сделанных с обзорного экрана какого-то корабля.
— Вот, смотрите. Столкновение произошло под не очень удачным углом. «Феникс» снес две концевые секции дока вместе с частью стоящего в нем линкора, а также столкнул его со стационарной орбиты.
Генерал вывел новые снимки, показывающие разрушения.
— Имперцам удалось удержать его на другой орбите, но вернуть док обратно и исправить все повреждения удастся только за два года, а затраты вполне сопоставимы со строительством нового. И это по самым оптимистичным оценкам их самих.
— Да, время мы выиграли, осталось реализовать это преимущество.
— Я даже знаю, адмирал, где вы его собрались реализовывать.
— Скажите, генерал, в каком штабе у вас больше шпионов, в моем? Или в имперском?
— Не горячитесь, адмирал, конечно, в имперском.
— А мне кажется наоборот. Вы точно знаете, где намечена следующая операция, но ничего не можете сказать, какие силы будут противостоять нам.
Разведчик только развел руками:
— В этом вы правы, не могу, не знаю.
— Поэтому мне опять придется бросать коммандос в очередную мясорубку…
— Ах ты, сука тыловая!
Кулак младшего лейтенанта Дескина врезался в нос капитана третьего ранга, несколько секунд назад предложившего Вольдемару взятку за оформление фиктивного ремонта шлюза «Сокола» № 4. К сожалению, дело происходило в невесомости, и от удара противники разлетелись по разным углам отсека. Вольдемар хотел еще раз добраться до ненавистной физиономии, но в отсеке появились какие-то люди, и ночь пришлось провести в отсеке местной гауптвахты.
Нет, в чем-то эта сволочь была права. Зачем устранять утечку воздуха на корабле, который вряд ли вернется с этого задания? Его потому туда и отправляли, чтобы не вернулся. Но, с другой стороны, если не вернется сторожевик, то не вернется и его командир. И зачем тогда, спрашивается, ему деньги?
«Все-таки зря ему врезал, сейчас этот гад рапорт настрочит и меня под трибунал. А-а-а, плевать, дальше космоса не пошлют, меньше лазера не дадут».
А ведь был шанс! Конечно, «Сокол» № 4, систершип «двадцать второго» был в плачевном состоянии, сорок лет активной службы и ни одного капитального ремонта или модернизации. За сутки эта посудина теряла полпроцента воздуха при норме не более одной десятой, маршевые двигатели давали не более семидесяти процентов номинальной тяги, только оружие было более или менее в порядке, да относительно новый радар. Но это был настоящий боевой корабль, это был его второй шанс, пусть и весьма призрачный.
Утром младшего лейтенанта Дескина вместо следователя ждал начальник штаба ВКФ.
— Если бы я лично не знал вас, то подумал бы, что вы решили откосить от операции.
Вольдемар задохнулся от возмущения.
— Не кипятитесь, лейтенант. А этому прыщу вы правильно врезали, флотская контрразведка его уже неделю пасла, только и ждали, чтобы он кому-нибудь дал или взял. Камеру ему в кабинет воткнули, и я только что интересный сюжет посмотрел, теперь не отвертится. А вы дадите следователю показания и марш ремонтировать шлюз, пока через него весь воздух из вашего корыта не сбежал.
Ремонт шлюза шел полным ходом, единственное, чего не хватало, так это механика сторожевика, который должен был контролировать ход работ. Непорядок. Мех нашелся за странным занятием — прятал под бортовую обшивку набор каких-то трубок сложной конфигурации.
— Смирно! — рявкнул Вольдемар.
От неожиданности сержант Данилевич попытался выполнить команду и врезался головой в обшивку. Связка труб отправилась в свободное плавание по отсеку. Данилевич был хорошим механиком, но имел один крупный недостаток — тащил все, что плохо лежало. Правда, следует отметить, что тащил абсолютно бескорыстно. По его мнению, на корабле, где он проходил службу, не хватало массы очень нужных предметов, которые без всякой пользы валялись у других. И сержант, как мог, восстанавливал справедливость. К сожалению, начальство его позиции не разделяло. Устав от конфликтов с владельцами имущества и отчаявшись перевоспитать Данилевича, командиры просто списывали его с корабля. Так, начав службу на флагманском линкоре, он к тридцати шести годам докатился до отряда коммандос и «Сокола» № 4, однако и здесь своих привычек не бросил.
— Это что? — грозно спросил Вольдемар.
— Комплект труб для топливопровода, у нас на первом маршевом…
— Положишь, где взял.
Таких желторотых лейтенантиков сержант обычно посылал куда подальше. Но в данном случае это было чревато серьезными последствиями. Во-первых, младший лейтенант был командиром корабля, а катиться было уже просто некуда. Во-вторых, кроме академического значка он носил еще и планки двух крестов, а кресты эти не просто так дают. В-третьих, этот лейтенант только вчера дал по морде аж капитану третьего ранга. И что? А ничего, как командовал, так и командует, а капитана контрразведка замела. Вздохнув от потери такого ценного имущества, которое почти было в руках, сержант потащил трубы обратно в док.
Вольдемар Дескин тоже думал о трубах. В конце концов, топливопровод действительно надо менять, но тут менять надо почти все, и это не повод прикрывать воровство подчиненных. Плюнув на флотскую гордость, Вольдемар направился к начальнику ремонтной секции. На месте вчерашнего капитана третьего ранга уже сидел другой, очень на него похожий. Но сходство оказалось только внешним.
— Это ты Дескин? — встретил Вольдемара хозяин отсека. — Этой бил? Дай пожму. Хоть один нашелся! Знал бы ты, как эта сволочь здесь всех достала. И не сковырнуть никак было, скользкий, гад. Надеюсь, контрики его прижмут наконец.
— Я, вообще-то, по поводу труб для топливопровода.
— Это тот комплект, который для «Сокола»? Второй месяц в секции валяется, хоть бы его украл кто! Для одного сторожевика выписали, а поставить не успели, его срочно куда-то отправили. Да и топливопроводы у него вполне нормальные были, зачем их менять потребовалось, до сих пор понять не
