восприятию слов курсанта.
«Мы же ровесники, в одном звании, а впечатление такое, будто завуч выслушивает рассказ о проделках нашкодившего ученика».
— Мы с Леонардом дружили еще с училища, в одной эскадрилье пилотами были, потом звеньями командовали. Три года назад он неожиданно подал рапорт об отставке, но мне сказал, что переводится в имперский флот.
— Именно переводится? — уточнил Вольдемар.
— Нет, я неправильно выразился. Наше командование к этому отношения не имело, это была инициатива Лени, то есть Леонарда. Его отец — дипломат. Очень, очень влиятельная фигура, а его мать из рода имперских баронов. У него там полно родственников, видимо, кто-то из них и надоумил его на такой шаг. Да и ему самому повоевать захотелось. Вы же не знаете, каково быть военнослужащим в микроскопической армии нейтрального государства, которое никогда не будет воевать. Ты вроде и нужен, но бесполезен, тебя никто не воспринимает всерьез…
— Давайте оставим пока психологию и вернемся к вашему другу, — направил Вольдемар разговор в более интересное для него русло.
— Да, конечно. Почти три года о Леонарде ничего не было слышно, а когда он появился… Ракета попала в двигатель «Рекса». У него контузия, да еще и травма позвоночника. Его возят в коляске, он заикается, а иногда, наоборот, начинает говорить, говорить и говорить, не останавливаясь. Рассказывает о боях с республиканцами, вот тогда я и услышал про этот маневр и решил попробовать. Лени говорил, что за счет неожиданности можно уйти из практически безвыходной ситуации.
— Можно, — подтвердил Вольдемар. — Но только один раз, второго шанса опытный противник вам не даст.
— Это я уже понял.
— А вы сами почему не пошли в имперский флот? Он вам предлагал?
— Предлагал. Но я тогда был влюблен и рассчитывал, что девушка скоро станет моей женой.
— Из вашего личного дела следует, что не стала.
— Да, мы расстались.
— Не по этой ли причине вы сейчас здесь?
— И по этой тоже, а еще комплекс офицера нейтральной армии, отсутствие перспективы служебного роста… Да много еще чего.
— Хорошо, — подвел итог лейтенант Дескин. — Будем считать, что проверку вы прошли, что будет дальше, война покажет. Но учтите, я за вами буду следить.
— Господин лейтенант, разрешите вопрос?
— Разрешаю.
— А вы в контрразведке на полставки подрабатываете?
— Три наряда вне очереди!
— Есть три наряда!
— А будешь дальше хамить, заставлю все унитазы зубной щеткой отдраить! Свободен.
— Господин капитан третьего ранга, пополнение космогруппы в составе двадцати восьми человек прибыло, командир третьей эскадрильи лейтенант Дескин!
— Вольно, лейтенант.
Вайсмюллер вывел на экран какой-то документ:
— Читайте.
Вольдемар приблизился к монитору.
— Что?!
— Да, да. Капитан третьего ранга Вайсмюллер направляется на обучение в академию, командиром космогруппы назначается лейтенант Дескин. Заметьте — командиром, без всяких «и. о.».
— Но я…
— Именно вы. Я даже рад, что это вы. Среди других командиров эскадрилий есть пилоты, которые вам ни в чем не уступят, но как тактик вы на голову выше всех остальных. А сколько выслуги вам требуется до следующего звания?
Вольдемар углубился в подсчеты.
— По-моему, семь месяцев или восемь. Где-то так.
— Значит, вам дают возможность проявить себя в новой должности. Если не облажаетесь, то новое звание получите автоматически. Так что принимайте дела. А старина Вайсмюллер отправляется за школьную парту, чему он очень рад. — Вайсмюллер помолчал несколько секунд и добавил: — Устал я за последнее время, а вы еще молодой, дерзайте. Я думаю, этот аванс вам выдали не просто так, придется его отрабатывать по полной программе.
Глава 17
Групман
— И сколько их будет?
— По нашим данным, оперативное соединение в полном составе.
Адмирал Кагершем нахмурился. Целое оперативное соединение, многовато.
— И насколько можно доверять вашим данным?
Теперь уже нахмурился генерал, начальник республиканской военной разведки.
— Я думаю, процентов на девяносто. Мы могли ошибиться в силах противника, но дата начала операции установлена точно.
— Лучше бы вы ошиблись в намерении противника вообще провести эту операцию.
— А вот с этим ошибки быть не может. Дата операции назначена, и силы для нее уже выделены. Короче, разведка свое дело сделала, а как остановить противника — это уже ваша забота, адмирал.
— Моя, — согласился Кагершем и тут же не удержался, съязвил: — Будут еще новости — заходите.
— Непременно, — парировал генерал. — Но теперь главная фигура это вы.
— Сколько?! — задохнулся лейтенант Дескин.
— Оперативное соединение в полном составе.
— Охренеть можно, — от волнения и возмущения Вольдемар почти перешел на нецензурную лексику в присутствии начальства. — Это же, это же… Это же два палубных носителя, крейсер и четыре-шесть сторожевиков! И все это свалится на палубу одной нашей «Галактики»? Да они там в своем штабе совсем ох… охренели совсем! Да еще как красиво задачу ставят — «предотвратить рейд противника»! Чем предотвратить? Одной космогруппой?
— У нас тоже будет крейсер, — возразил командир носителя.
— А толку от этого крейсера? У них одних штурмовиков до полусотни! За каждым на крейсере не угонишься. И истребителей у них будет вдвое против нас. Нет, так просто в лоб задача не решается. — Вольдемар задумался. — Тут нужно что-то оригинальное.
— Вот и подумайте, лейтенант, время еще есть. Немного, но есть. У меня, честно говоря, пока ничего не получилось, количественное преимущество противника слишком велико.
— Разрешите идти, господин капитан второго ранга?
— Свободны, лейтенант.
На следующий день все командование корабля, включая командиров эскадрилий, собралось для обсуждения планов предстоящего боя. Первым взял слово командир космогруппы:
— Нашим единственным преимуществом в предстоящем бою будет внезапность. От того, как мы реализуем это преимущество, и будет зависеть не только исход боя, но и сама наша жизнь. До последнего момента противник не должен догадываться о нашем присутствии, — вещал лейтенант Дескин, удивляясь самому себе. — У нас есть два варианта решения задачи. Первый — уничтожить космогруппу противника,
