Роури был одет в черное с ног до головы, но это не было похоже на траур. Такая одежда только подчеркивала его высокий рост и разворот широких плеч. Энджел подумала, что рядом с ним она кажется чем-то вроде муравья, и виновато поймала себя на мысли, что в постели они гораздо больше подходили друг другу.
— Будешь кофе, Энджел? — спросил он.
— Да, пожалуйста.
— Ты замерзла?
Она покачала головой, взяла у него чашку и села рядом с Лорканом, с улыбкой всматриваясь в его колыбельку.
— Не замерзла. Просто слегка промокла.
— Ох уж эти ирландские дожди! — с чувством проговорил Алан Больер. — Они придают женщинам отличный цвет лица!
Роури улыбнулся, соглашаясь. Сейчас на щеках Энджел словно цвели розы на фоне чистейшей сливочно-кремовой кожи. Но, похоже, пока ему не стоило произносить такие мысли вслух.
—
— Я бы лучше отправилась на следующем, чтобы не пришлось слишком быстро ехать по мокрой дороге с ребенком, — с беспокойством проговорила Энджел.
Мужчины обменялись взглядами, и Алан Больер усмехнулся:
— Боюсь, с женщинами всегда так. Придется тебе с этом смириться!
Энджел сердито посмотрела на него.
— Это всего лишь здравый смысл, мистер Больер. Если бы у мужской половины человечества не было в нем недостатка, мир уже давно стал бы гораздо лучше, чем сейчас!
Мужчины захохотали, а Энджел торжествовала, удивляясь перемене, которая произошла с ней. Не в ее обычной манере было развлекать посетителей бара остроумными замечаниями. Раньше она бы только краснела, вспоминая о том, что было наверху, и старалась бы стушеваться.
Но перемена была налицо. Она ощущала нечто совершенно новое — собственную значительность. Как это случилось? Неужели секс способен раскрепостить человека таким чудесным образом?
Возможно, решила она. Возможно. Только — осенило ее — это полностью зависит от мужчины. Будь на месте Роури кто-то другой, он мог бы заставить ее чувствовать себя униженной и ничтожной после того, что произошло между ними сегодня. Роури вернул ей уверенность, предложив жениться на ней, если она будет носить его ребенка. Он дал ей возможность выбора и тем самым дал власть.
Она благодарно улыбнулась ему и с удовлетворением увидела мгновенное выражение растерянности и смущения на его лице.
— Так мы едем? — спросила она. — Уже почти одиннадцать.
— Как только ты будешь готова.
День выдался очень холодным. Свет, казалось, уже затухал в небе, хотя даже полдень еще не наступил. Тяжелый густой туман окутал горы, так что их слабые очертания едва угадывались. Дорога вилась перед ними, как змея.
Путешествие до Рослэра заняло около двух часов. Роури заранее купил два взрослых билета и место для машины на катамаране. Лоркана им предстояло держать на руках.
Энджел удивленно приподняла брови, когда он протянул ей билеты.
— А если бы я не согласилась ехать с тобой?
Роури улыбнулся.
— Тогда бы билет пропал, Энджел. Только и всего.
Она подумала, допускал ли он вообще мысль, что его желание может не осуществиться. Скорее, нет.
Энджел заняла свое место рядом с Роури и с интересом огляделась. Многое изменилось с тех пор, как она впервые совершила такое же путешествие в двадцать лет. Хотя тогда она выбрала паром, а не катамаран, потому что это было дешевле. Правда, и медленнее. На катамаране все путешествие занимало 99 минут.
Несмотря на некурортный сезон, на борту собралось порядочно народу. Здесь были американцы, которые искали свои корни в их старой стране, пешне туристы, собиравшиеся бродить по Европе. Попадались мужчины среднего возраста, которые направлялись на заработки в Англию и пили джин из жестяных банок. Но сейчас таких было немного. Нужда в работе за границей отпала. В Ирландии бурно развивался экономический проект «Кельтский тигр».
Они прибыли в Фишгард в три тридцать. Уж если в Ирландии день был пасмурным, здесь все цвета, казалось, поглощались зимним небом. Дороги, омытые дождем, влажно чернели, уличные огни мерцали, отражаясь в лужах.
Энджел откинулась назад на сиденье автомобиля. Она доверилась умению Роури водить машину и позволила себе расслабиться. Его брат любил порисоваться за рулем и еще — подрезать другие машины. Роури вел себя по-другому…
Энджел мысленно оборвала себя. Она не собирается сравнивать двух братьев… особенно сейчас.
Роури заметил, что она вся напряжена, и осторожно спросил:
— Это странно, снова оказаться в Англии?
Она думала об этом.
— Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я была здесь последний раз. Это совсем другая жизнь. — Она повернулась на сиденье, чтобы посмотреть на его профиль, который в свете уличного фонаря показался ей жестким. — А как живешь
Он ответил не сразу:
— Основное ты знаешь. У меня достаточно престижная работа в суде, я государственный адвокат…
— Значит, ты помогаешь людям, которые не могут позволить себе нанять адвоката?
— По сути, да.
— И ты не поддался искушению заняться частной практикой?
Роури покачал головой. Он остался таким же идеалистом, каким был в двадцать лет.
— Нет, — ответил он с улыбкой. — У меня отличные апартаменты в Уимблдоне, и к тому же человек все равно может есть только три раза в день…
— Я знаю. И надевать только одну пару брюк зараз, — добавила Энджел и улыбнулась.
— Именно! Я много работаю, но эта работа мне нравится. Еще я люблю читать, иногда играть в теннис или хожу в театр, особенно на пьесы Артура Миллера. — Его лицо скрылось в тени, потому что они проехали очередной фонарь. — Ты удовлетворена?
Энджел улыбнулась в темноте. Почему мужчины всегда перечисляют факты, которые ни о чем не говорят?
— Не совсем. А твои друзья?
— У меня есть друзья.
— А подруги?
Роури вздохнул.
— Ну почему женщины всегда хотят знать о других женщинах?
— О, это у нас врожденное, — мило проворковала она. — Так есть у тебя подруги?
— Много, — пробормотал он.
— Не сомневаюсь, но я не это имела в виду.
— Ты говоришь о любовницах, Энджел?
При одной мысли о его любовницах она чуть не заскрежетала зубами от ревности, но он не должен был узнать об этом.
— Да, пожалуй.
— Ты хочешь знать, есть ли кто-то, кто мне особенно дорог?
— Я думаю, должен же кто-то быть, — с усилием выдохнула Энджел. Ее горло внезапно сжалось, словно там застряла рыбная кость. — В конце концов, тебе тридцать четыре года, а англичане обычно
