все ее чувства настороже, как это бывает обычно у воров. Они ведь, как полицейские: всегда должны присматриваться, прислушиваться, быть начеку.
Затаившись в тени громадного эвкалипта, Хартли почти не сомневался, что она его не видит. Но все же из осторожности он небрежно прислонился к ближайшей машине, будто это его автомобиль, и стал смотреть в небо. Ничего особенного: человек ждет кого-то и хочет как-то убить время.
Делая вид, что любуется звездами, Хартли продолжал напряженно прислушиваться. Быстрый перестук каблучков стих. Тишина. Девушка остановилась. Почему?
Не меняя положения, Хартли покосился в ее сторону. Девушка стояла в тридцати футах от него, между двумя машинами: одна из них — темно-красный «остин», вторая была скрыта кустарником, и Хартли не мог ее разглядеть. Наклонив голову, девушка рылась в сумочке. Лунный свет вытворял что-то сумасшедшее с ее волосами: теперь золотистые пряди явно отсвечивали рыжиной. Да, рыжий — ее натуральный цвет. Без сомнения. Вот почему тот охранник называл ее Рыжухой. Она достала что-то из сумочки. Послышалось легкое бренчание. Ключи.
Вопреки ожиданиям Хартли девушка не открыла «остин», а повернулась к другому автомобилю. Хартли сделал вид, что поправляет антенну на машине, у которой он стоял. Это позволило ему немного податься вперед и получше разглядеть объект наблюдения.
Краешком глаза он заметил, как открывается дверца… серого «ванден плас» самой что ни на есть последней модели. Хартли мгновенно напрягся — как будто над стоянкой пронесся холодный ветер и унес с собой все расслабляющие мысли, оживил рефлексы, обострил ощущения. Он видел, как девушка устраивается в «ванден плас» — аккуратно расправляет одежду, убирает что-то с переднего пассажирского сиденья. Ну просто леди, возвращающаяся из гостей!
Дверца «ванден плас» с мягким щелчком захлопнулась. Хартли подобрался. Ладно, теперь все пойдет по обычной схеме.
Когда «ванден плас» стал выезжать с парковочной площадки, Хартли направился к своей машине. Открыв дверцу, он скользнул на сиденье водителя и, чуть выждав, тронулся с места. На дороге он, используя в качестве прикрытия другие машины, уверенно двигался следом за «ванденом». Совсем как на охоте: выделить из стаи, а потом напасть.
Хартли Лоусон снова вернулся к жизни.
Желудок Джоди урчал, словно дикое животное. Она взглянула на часы, вмонтированные в приборную доску: одиннадцать десять.
— Ничего удивительного, — пробормотала она, тормозя у светофора. — С самого ланча маковой росинки во рту не было.
Да и то — разве это была еда? — подумала она. Крошечный кусочек пиццы, завалявшийся в холодильнике Сью, стакан апельсинового сока и несколько кусочков сыра едва ли можно назвать настоящей едой. Впрочем, ей все равно кусок не лез в горло — не так-то просто за несколько часов превратиться в «ринг-девушку». Одно лишь умение красиво и непринужденно расхаживать на каблуках-небоскребах далось Джоди неимоверным трудом.
Желудок снова взбунтовался.
— Да слышу я тебя, слышу, — ответила ему Джоди.
С того времени как Джоди прибыла в Сидней, она ела то, что было в холодильнике Сью. А там были только пакеты и коробки с замороженными продуктами, какие-то непонятные остатки еды и несколько дежурных пирожных — с тех вечеринок, на которых Сью приходилось бывать. Как-то Джоди попросила кузину рассказать хотя бы об одной, но Сью не смогла припомнить ничего интересного.
Джоди знала, что тут уж ничего не попишешь. Такова ее сестра — Сью никогда не занимали быт и хозяйство. Однажды она два месяца поливала цветок, прежде чем сообразила, что он искусственный.
Но теперь все, хватит. Сью испарилась в неизвестном направлении, пообещав как-нибудь позвонить. Кухня в полном ее распоряжении. И Джоди решила купить наконец настоящей еды, приготовить ее и съесть! Она, можно сказать, уже чувствовала запах макарон, обильно сдобренных томатным соусом. А на десерт — свежие ягоды со взбитыми сливками. Желудок выразил поддержку планов Джоди низким глухим ворчанием.
— Помолчи, пожалуйста! — потребовала Джоди. — Я вовсе не собираюсь стать автором бестселлера «Как заставить выть, стонать и рыдать ваш желудок».
Она улыбнулась своей незамысловатой шутке. Но улыбка стала шире, когда Джоди осознала: оказывается, у нее появилась способность находить смешные стороны в своей странной, причудливой жизни. Совсем не похоже на прежнюю Джоди, которая не умела отвечать улыбкой на трудности и всегда принимала близко к сердцу всякое нарушение ею же установленных жизненных правил, как-то: никогда не опаздывать на работу, никогда не расстегивать блузку ниже второй пуговицы, никогда не просить того, чего ей действительно хотелось бы. Никогда, никогда, никогда…
Ничего удивительного, что жизнь не очень-то меня баловала, подумала Джоди. Я жила в стране Никогда-Никогда.
Без сомнения, это пришло к Джоди из детства. Ее мать без конца обручалась, выходила замуж, переезжала с места на место. Вот Джоди и придумала тысячу мелких правил, чтобы хоть как-то упорядочить свою жизнь. И так бы все и шло, если бы она не застукала Рика с той блондинкой.
Джоди услышала в своем сердце светлый радостный звон — наверное, так звучит полное счастье. Вот уж никогда бы не подумала, что буду благодарить судьбу за то, что она показала мне настоящее лицо Рика, с удивлением поняла Джоди. Ведь если бы не роковое стечение обстоятельств, так бы я и жила, притворяясь, что все идет прекрасно, что по-другому и быть не может. А если бы неделю назад кто-нибудь сказал мне, что я предстану в чем мать родила перед совершенно незнакомым мужчиной, а потом буду расхаживать в куцем бикини под взглядами сотен глаз, я бы посоветовала этому фантазеру обратиться к психиатру. Потому что незаметная Джоди из страны Никогда-Никогда ни за что бы этого не сделала.
Но теперь для меня нет ничего невозможного, а потому, решила Джоди, судьба должна наконец повернуться ко мне лицом.
Похоже, так оно и было, потому что она тут же увидела супермаркет. Джоди стала аккуратно выруливать к площадке.
— Эта малышка довольно послушна! — воскликнула она и тут же мысленно дала себе пинка за столь неудачно выбранное слово. «Малышка»! Так называл эту машину Рик, вспоминать о котором Джоди сейчас хотелось меньше всего.
Раздосадованная, она неловко повернула руль и, чуть вильнув в сторону, въехала на площадку.
Противный металлический скрежет.
— В штате Виктория всегда так ездят? — послышался раздраженный мужской голос.
Джоди затормозила и повернула голову. За рулем зеленого «крайслера» сидел очень сердитый мужчина и ругался на чем свет стоит, сопровождая брань не слишком приличными жестами.
Прежняя Джоди наверняка пришла бы в ужас, кинулась извиняться, возможно, стала бы лепетать что-нибудь о страховке, хотя никто не пострадал. Но только не новая. Новая Джоди опустила стекло, высунулась в окно, чтобы мужчина видел ее лицо, и послала ему ослепительную улыбку.
— Нет, в штате Виктория ездят еще и похуже, — пропела Джоди, успешно имитируя игривые интонации Сью, и дважды — дважды! — коротко посигналила.
Выйдя из машины, Джоди укоризненно посмотрела на «Малышку».
— И что он в тебе нашел? — фыркнула она. — Ты всего-навсего мотор в очень красивой упаковке. Совсем как те женщины, с которыми он обманывал меня. У тебя есть сердце? Ты можешь любить? Ты можешь родить малыша, Малышка?
Джоди с трудом удержалась, чтобы не дать хорошего пинка этой красотке.
Поигрывая брелоком с ключами, Хартли наблюдал, как девушка что-то сердито выговаривает машине, словно та чем-то оскорбила ее. Ну и ну! Представить только, что какой-нибудь мужчина выясняет отношения со своей машиной. Немыслимо! И потом, машина совершенно очевидно не ее. Зачем же тогда разговаривать с ней?
Хартли проводил девушку взглядом до стеклянных дверей супермаркета и отметил, что для
