поддержку. Разве она этого не заслужила, черт побери?!
Спустя некоторое время Хартли мягко сказал:
— Ты поступила правильно. Вскочила в «ванден плас» и рванула к новой жизни.
Джоди усмехнулась.
— Да, поездочка вышла что надо. Особенно если учесть, что у меня не было ни денег, Ни одежды, ни планов на будущее.
Хартли потерся щекой о ее лицо и прошептал Джоди на ухо:
— Ты ехала навстречу своей судьбе. Считай, что это была поездка к радости.
Джоди ощутила, что в глубине ее души пробудилось новое чувство: светлое ожидание чего-то хорошего. Впервые за несколько дней.
Хартли заглянул ей в глаза.
— Ты рассказала впечатляющую историю. Хотя, надо сказать, я слышал огромное количество подобных историй.
— Слышал… огромное количество? — У Джоди вырвался нервный смешок. — Только не говори мне, что я вывернула себя наизнанку перед психотерапевтом.
— Близко к этому. Перед детективом.
Джоди оторопела.
— Ты… детектив? Значит, ты действительно думал, что я украла «ванден плас»?
— Что-то вроде этого, — после недолгого колебания признался Хартли.
У Джоди перехватило дыхание. Теперь ей стали понятны многие вещи, о которых говорил Альдо.
— «Бомбила»… Пробомбить парня… Дружок Сью тоже употреблял это выражение… — растерянно проговорила она.
— Альдо?
Джоди кивнула.
— Тот парень, который принес тебе розу?
— Он принес эту розу Сью, а не мне. Чтобы попросить ее снова пробомбить драйвера и… — Джоди осеклась. — Вот, значит, почему вы выслеживаете Сью…
— Верно. Но я думал, ты знаешь, почему Сью сбежала из города. — Хартли помолчал и, тщательно подбирая слова, заговорил снова: — Я не хочу говорить об этом сейчас, после того как мы занимались любовью. Пусть сегодняшняя ночь останется нашей. Никаких игр, никакой фальши. Джоди, я столько времени не знал… Словом, я не хочу разбавлять эту ночь никакими проблемами. Поверь мне, когда мы выйдем отсюда, они тут же на нас набросятся.
Джоди сжала губы, беспокойство плеснулось в ее золотистых глазах.
— Да-да, верь мне: я сказал то, что чувствую, — продолжал Хартли, поглаживая ее по лицу. — И, чтобы доказать тебе это, я меняю тему. Этой ночью ты гладила шрам на моей груди. Я приобрел его год назад. Тогда-то и закончилась моя старая жизнь и началась новая.
— Значит, тебе известно, что при этом чувствуешь, — прошептала Джоди.
Хартли рассмеялся, но смех его был безрадостным.
— О, дорогая, мне известно не только это, а много-много больше. Я знаю, например, что такое посттравматический синдром. Мне поставили этот диагноз после ранения. Много месяцев я не мог спать, не мог работать, не мог контролировать свои эмоции. Внутри меня постоянно жило какое-то грызущее чувство… — Хартли умолк, неожиданно осознав, что больше не ощущает его, что это отвратительное чувство сменилось чем-то хорошим, чем-то особенным… И это особенное носит имя Джоди.
— А что ты тогда делал?
— Хм… не понял?.. — Хартли вопросительно заглянул в ласковые золотисто-карие глаза.
— Ну, в то тяжелое время — что ты делал?
— Пил и разговаривал с моим попугаем.
Джоди рассмеялась.
— Да нет, правда, — заверил Хартли. — Но теперь мы с ним только разговариваем.
Он снова услышал ее смех — легкий, беззаботный, девчоночий смех.
— Несколько месяцев назад я вернулся на службу. Но, честно сказать, не лежит у меня больше к ней душа. Чего я действительно хочу — начать новую жизнь на маленькой ферме. Это моя мечта.
— И ничего тебя в Сиднее не держит?
— Ничего. У меня нет теперь ни жены, ни мебели, ни семьи. Я потерял это все сразу, одним махом.
— И жену?
Хартли не хотелось говорить на эту тему, но ему невыносимо было видеть на лице Джоди беспокойство.
— Ее звали Дженнифер, — сказал он будничным тоном. — Последнее, что я о ней слышал, — она где-то в Мельбурне, распродает — или уже распродала — мое имущество.
— Вы разведены?
— Да, и этот статус я собираюсь сохранить навсегда. — Хартли уловил раздражение в своем голосе, и ему это не понравилось. — После всего того, что со мной случилось, я никогда ни с кем не свяжу больше свою жизнь. Женитьба на Дженнифер отняла у меня все, в том числе и мои мечты о детях и о внуках, которые могли бы сделать радостной нашу старость. Может быть, я еще полюблю кого-нибудь, но никогда больше не поставлю свою подпись ни под одной бумагой.
Джоди чувствовала себя неловко, ведя такой разговор после ночи любви, но она понимала: между ними не должно остаться никаких неясностей. К тому же она глубоко сочувствовала Хартли — кому-кому, а уж ей-то хорошо известно, как это горько, когда тебя предают.
— Я тоже хочу ребенка, — поколебавшись, призналась она.
Хартли стиснул ее руку.
— А я двух. Или трех…
Джоди тихонько хихикнула.
— Я бы не отказалась и от четырех.
Джоди сказала это шутливым тоном, за которым спрятала всколыхнувшуюся застарелую боль. Как отчаянно она хотела забеременеть, и как грустно, что Рика мысль об отцовстве не приводила в восторг.
— Давай больше не говорить о мечтах, — прошептала она. — Ни о Рике, ни о Дженнифер, ни о чем таком, что портит жизнь.
Хартли крепче прижал ее к себе.
— Идет.
Он долго не разжимал объятий, и Джоди думала: даже если их встреча закончится ничем, она все равно будет благодарна Хартли за тот великий дар, которым он ее одарил. Ее поездка из Балларата в Сидней и в самом деле оказалась поездкой к радости.
И, когда Хартли, склонив голову, уткнулся губами в маленькую ямочку между ключицами Джоди, новая Джоди крепко обняла его и жадно прошептала:
— Возьми меня…
13
Тук-тук-тук.
Неужели Хартли? Джоди бросила взгляд на часы. Половина шестого. Сегодня утром Хартли сказал, что вернется в семь вечера. А может, он пришел пораньше, потому что соскучился? — улыбнувшись, подумала Джоди.
Она накинула шелковый халат Сью и направилась к передней двери.
Взглянув в дверной глазок, она увидела Альдо.
— Альдо, — сказала Джоди, стараясь не выдать своего разочарования, — Сью возвращается завтра.
