приводила его к себе, трахалась, потом подливала ему снотворное и, пока он дрых, приносила справку от гинеколога, что ее ночью утрахали. Утром дурак просыпается, а перед ним девушка с любящим братом, который угрожает посадить его в тюрьму за изнасилование. Кстати, в фильме одного, который отказался платить, действительно моментально посадили. Ну, уж Свантесон не отказался бы, он до оторопи боялся жену. Мы с Серегой все продумали. А что у него слабое сердце, это мне просто не повезло. Я тут не виновата. Вот и вышло, что вместо денег мы с Серегой получили одни проблемы. Да еще ты торчишь под дверью! Хорошо, Серега догадался вырубить свет, вот мы в темноте и доволокли тело до соседнего дома. Несчастный случай, и только!
— Ну, уж Марго — не несчастный случай, — возмутилась полному отсутствию раскаяния я.
— Шантажистам платить нельзя, — словно азбучную истину, скучным тоном сообщила Нелька. — Я вообще-то не сразу поняла, что ее придется убить. Я пыталась остановить ее тем, что если она меня выдаст, я сообщу Алене, что Марго за деньги трахается с мужчинами. Она ведь тоже несколько раз у Коли подрабатывала. Но Марго ответила, что Алена ее простит, потому что деньги нужны были на какие-то там Аленины закидоны. Короче, у меня не было другого выхода. Марго сама виновата!
— И как она не побоялась повернуться к тебе спиной? — с отвращением осведомилась я.
— Очень просто. Я сказала: «Надо же, внизу Алена под ручку с какой-то незнакомой девицей». Ну, эта дура и высунулась до половины, пытаясь разглядеть. А окно я расклеила заранее.
— А потом ты убила Светку…
— Светка целиком и полностью на тебе, — твердо заявила Нелька. — Если бы не твои идиотские рассуждения, она бы ни за что не догадалась. Я тут не при чем. А уж когда ты довела ее до того, что она собиралась меня выдать, я вынуждена была что-то предпринять. Любой на моем месте поступил бы так же. Все это просто роковое стечение обстоятельств. Начал все Юхан Свантесон. Нечего шляться по бабам, раз у тебя больное сердце!
Я сжала руками виски.
— Не понимаю… не понимаю… зачем ты вообще ввзялась во все это? Проституция, иностранцы… Ты учишься в Академии Художеств, это такое счастье, у тебя есть все…
— Как я ненавижу тебя, — тихо и внятно произнесла Нелька. — Как я тебя ненавижу… Наконец-то я могу сказать тебе это. Я мучилась бы, если бы мне это не удалось.
Алена тоже ненавидит меня за что-то, но тогда, в Доме кино, так и не объяснила, за что. Наверное, я действительно не умею себя вести, раз два совершенно непохожих человека испытывают ко мне столь одинаковые и негативные чувства? Но что именно я делаю не так? Если не узнаю, то не сумею исправиться.
— За что ты ненавидишь меня, Нелька?
— За все! За твои картины, например. Другие учатся годами, унижаются, платят деньги — а их труды никому не нужны. А ты, дура из глубокой провинции, в руках не державшая приличных красок — ты берешь простой карандаш и делаешь такое, что у всех оторопь от восторга. Ладно, пускай. Пусть у тебя талант, черт с тобой! Но почему ты не чувствуешь своей нищеты? Ты из нас самая нищая, у тебя даже мобильника нет, а тебе все равно. Почему? Получаешь гроши и радуешься вместо того, чтобы страдать, как должен на твоем месте всякий нормальный человек. Да, кстати, — Нелька, переведя дыхание, злорадно улыбнулась. — Тебе, наверное, будет интересно узнать, что за твои картинки покупатели в художественном салоне выкладывают по триста-четыреста баксов. А ты получаешь двадцать! А я, между прочим, сто. Я сумела так договориться с Виктором Викторовичем. Сто баксов с каждой проданной картинки за то, что я тебя к нему привела. Ну, что молчишь? Мне покоя не давало, что я не могу рассказать тебе это. Ты так радовалась этим жалким грошам, что меня вечно подмывало объяснить, как мы тебя дурим…
— Погоди! — прервала я, потрясенная. — Тебе что, так сильно нужны были деньги? Почему ты не сказала мне об этом? Я бы рисовала для тебя пейзажи каждую неделю, и тебе бы не пришлось заниматься такими ужасными вещами, и ничего бы не случилось! Ведь это было так просто, Нелька!
— Как можно тебя не ненавидеть? — с омерзением ответила та. — Невозможно, никто не удержится. Но хоть некоторые твои иллюзии я разрушу. Ты, наверное, надеешься, что Коля в тебя влюблен. Так ничего подобного, не надейся. Просто он рассчитывает сделать на тебе деньги, вот и все.
— Опомнись, Нелька! Я не знаю твоего Колю.
— Конечно, — усмехнулась Нелька. — Зато знаешь Макса. Я решила, это имя куда больше впечатлит твою романтическую натуру. Ну, поняла?
— Нет, — с трудом выдавила я. — Нет.
— Сейчас растолкую. Когда ты стала гнать волну из-за трупа, на который наткнулась, я испугалась и призналась во всем Коле. До этого он не знал ничего. Он, конечно, обложил меня по первое число. Он работает очень чисто и делится с милицией, поэтому никто к нему не придирается, а я вот наследила. Обложил, но вынужден был мне помочь, иначе я бы при аресте выдала кое-какие вещи, которые ему не сошли бы с рук. И у него бывали проколы. Поскольку проблема в тот момент заключалась в тебе, Коля придумал, что тебя надо отвлечь, тогда ты перестанешь болтать о трупе и будешь заниматься собственными делами. Он вообще очень умный и обычно добивается своего без криминала. И тут я вспомнила о твоей дурацкой книге. Роман «Джен Эйр» и его герой, восхитительный мистер Рочестер. Коля, перечитывая эту чушь, хохотал до колик. Мол, неужели в наши дни остались дуры, которые принимают подобный романтический бред всерьез? Ну, такую дуру будет легко обвести вокруг пальца, тем более, рецепт под рукой. Хорошо он вошел в роль мистера Рочестера, как считаешь?
— Это неправда. Ты выдумала это!
— Неужели? А помнишь родинку на его левом бедре? Она еще начинает пульсировать, когда…
— Но… но мы с Максом познакомились случайно, — испугавшись более детальных описаний, выдавила я.
— Конечно, случайно — при помощи нанятых хулиганов. Ты действительно втюрилась, как последняя дура, и вместо поисков трупа стала мечтать о Коле. Удивительно, насколько просто тобою управлять! Безмозглая кукла, да и только. Коля все время над этим смеялся. Мы думали, теперь можно успокоиться, но меня стала шантажировать Марго. Впрочем, и она кукла, хоть и не такая безмозглая, как ты. Я легко ее обхитрила. Дернула за ниточку любви к Алене, и Марго потеряла бдительность. Зато снова активизировалась ты, и восьмого марта, на следующий день после смерти Марго, Коля вынужден был прийти к тебе в гости. Так оно и тянулось. Стоило тебе увлечься расследованием, как я звонила Коле, и он дергал за нужную ниточку. Я вообще мечтала, что в убийстве Марго обвинят тебя. Посадить тебя в тюрьму было бы еще приятнее, чем обмануть. В тюрьме ты быстро стала бы нормальным человеком, там тебе не удалось бы смотреть на мир сквозь розовые очки! Но это не получилось. Менты переметнулись с тебя на Светку. Я поняла, что под угрозой ареста Светка меня выдаст. Она ведь знала про меня и Свантесона. Пришлось ее отравить. Светка — тоже кукла. Я завела разговор о тебе, и она в припадке совести написала ровно ту записочку, которая была мне нужна. Уж Светку-то я знаю, как облупленную!
— И тебе не жаль ее?
— Жаль, но другого выхода не было. Конечно, я бы лучше убила тебя. Да, кстати! Ты небось думаешь, Коля запретил мне это из любви к тебе? Ничего подобного, и не мечтай.
Я медленно произнесла:
— Запретил тебе меня убить… ты собиралась… Когда?
Но я уже знала ответ. «Надо, надо, надо», — повторял у моего изголовья Нелькин голос. «Нет, нет», — твердо возражал Макс. Это был не плод больной фантазии, а реальность! И рисунки, увиденные мною в ящике стола роковой квартиры… среди них, кажется, мелькнул подаренный Нельке седьмого марта, тот, с красивыми платьями, я вспомнила его. Как много странностей объяснилось в единый миг… все встало вдруг на свои места.
— Когда запретил убить? А когда ты валялась в бреду после дефлорации, — гнусно хмыкнула Нелька. — Вот уж, даже не подозревала, что ночь с полноценным мужиком может так на кого-нибудь подействовать. Ты была в том состоянии, что достаточно было самой малости, и ты бы умерла, и никто б ни о чем не догадался. Все концы ушли бы в воду, некому было бы бороться за оправдание Светки, и все было бы хорошо. Но Коле покоя не давал твой талант. Он считал, это золотое дно. Поняла, да? — лихорадочно уточнила моя собеседница, и на щеках ее появились пятна. — Он ни секунды не был в тебя влюблен, он сам мне это сказал! Но если б удалось прибрать тебя к рукам, то потом много лет можно было бы делать на тебе
