траур, автомобиль, парадные обеды, постоянное общение с богатым и импозантным вдовцом, чья дипломатическая карьера обещала быть блестящей… Но он отогнал это видение и сказал:
– Ни о каком разводе не может быть и речи, Джейн. Жуаните надо разъяснить недоразумение, иначе, вы видите, никакая свобода, никакое счастье для нее немыслимы. Известно вам, что их брак не был браком в настоящем смысле этого слова? Что при данных условиях можно добиться признания его недействительным?
– Да, Билли говорил мне, – созналась Джейн.
– Так вы знали это! – Кент стиснул зубы и отвернулся. Джейн, на которую, видимо, его тон произвел впечатление, посмотрела на него, размышляя, наморщив лоб.
– Конечно, знала. Но не согласитесь ли вы, что развод, – они теперь так часты, – привлечет меньше внимания, чем аннулирование?
Кент перевел на нее взгляд, и Жуанита с удивлением заметила, как беспокойно зашевелилась под этим взглядом Джейн, как она покраснела, и, наконец, сказала с некоторым презрением в голосе:
– Во всяком случае, мой милый, этого рода вопросы должны обсуждаться в тесном семейном кругу.
– Нет, – возразил твердо Кент, – в данном случае я этого не нахожу.
– Вы не понимаете, что такая необычная вещь, как признание брака недействительным, может иметь нежелательные последствия? – настаивала она, вполне овладев собой, с прежним видом уверенного равнодушия.
– Нежелательные – для кого? – резко спросил он. – Вы бы хотели оставить все, как есть, оставить Жуаниту терзаться воображаемой виной и придать этому характер обыкновенного развода? – Он все более и более горячился. Но Джейн сохраняла спокойствие.
– Право, мне казалось это самым простым выходом, пока вы не стали сегодня утром мне грозить, что огласите всю историю в газетах, – сказала она с невинным видом.
– Так Билли не знает всего?
– Знает, разумеется. Я должна была сказать ему.
– И он согласился с вами!
– Он не высказался по этому поводу, – сказала она, чуточку бледнея. – Он уехал, – все это чуть не убило его! Развод или аннулирование, и разве уж тут такая большая разница, мой друг?
Тут Жуанита, слушавшая этот разговор со все возраставшим волнением, вдруг вмешалась в него.
– Поймите меня… я ценю ваше участие, Кент, и понимаю разочарование и гнев миссис Чэттертон. Я Бог знает что наделала! Но вы поймите – для меня не может быть ни развода, ни аннулирования. Билли и я – не дети, мы знали, что делали…
– Тсс, тише, дорогая, – повелительно прервала Джейн. И, помолчав, сказала мягко:
– Я вижу, чего вы от меня ждете, Кент. Пожалуй, вы правы!
Но и после этого она все медлила. Кент мрачно наблюдал за ее лицом с полузакрытыми глазами и крепко сжатым ртом. Блестящий туфель нервно постукивал о ковер.
– Ну, что же, надо перейти к последнему акту, Кент, – сказала она, наконец, с какой-то отчаянной веселостью. – Жуанита поймет, что я молчала не только ради себя, но и чтобы избавить ее от этого удара. Подойдите сюда, дитя мое!
Она указала на низенький табурет у своих ног, на котором так часто сиживала Жуанита возле сеньоры зимними вечерами. Жуанита повиновалась с безумно забившимся сердцем. Джейн взяла обе ее руки.
– Вы не могли быть женой Билли, Жуанита, по очень простой причине… И счастливый случай уберег вас от этого…
– Это связано с тайной вашего рождения, – продолжала она, – и Жуанита, смертельно бледная, слушала, все еще не понимая. – Я была замужем двадцать шесть лет тому назад, Жуанита, – до встречи с Кэрвудом Чэттертоном. От этого брака у меня родился ребенок, когда мне не было еще восемнадцати лет. Теперь вы понимаете?
Нет. Жуанита не могла понять. Стены, стол, лампа медленно раскачивались из стороны в сторону. Черные пятна плыли перед глазами. Ей вдруг ужасно захотелось спать… Она заскользила куда-то вниз… В бурлящие серые воды какой-то реки… Амигос… и они сомкнулись над нею.
Потом ей показалось, что возле нее была Лола, негодующая, и Лолита, громко плакавшая… Она опиралась на что-то твердое и такое надежное… плечо Кента… его руку.
Лампа по-прежнему мирно горела, отбрасывая круг на столе. Кент опустил Жуаниту на подушки, и при этом слегка потерся щекой о ее щеку, как это делают пони, когда они хотят выразить свою дружбу. Мексиканки вышли.
Жуанита провела рукой по лицу, увидела, что оно мокро от воды. Глаза у нее болели, она закрыла их.
Когда она открыла их снова, она вспомнила все: почему Кент здесь и о чем они говорили. Она приподняла немного голову и оглядела комнату. Миссис Чэттертон стояла у одного из окон, глядя в сад, тускло освещенный луной.
Жуанита села, откинула со лба и щек мокрые волосы и, похожая на маленькую испуганную девочку, протянула руку к Кенту:
– Кент, это правда? Билли – мой брат?!
– Да. Брат по матери. Ну, вот и вся тайна. Теперь вы знаете, – ободряюще ответил Кент, пытливо всматриваясь в нее.
Она спустила ноги на пол и сидела с минуту, ни на кого не глядя.
