эти «факты» не оправдывают убийства евреев, однако нетрудно понять, как этот антисемитизм главы католиков Польши связан с последующими событиями. На протяжении десятилетий и веков этого тысячелетия подобные настроения среди христианских руководителей не были чем-то необычным».
117
G. Lewy, The Catholic Church and Nazi Germany (New York: McGraw- Hill, 1964), 282, цитируется no Goldhagen, Hitler’s Willing Executioners, 110.
118
Цитируется no L. George, Crimes of Perception: An Encyclopedia of Heresies and Heretics (New York: Paragon House, 1995), 211.
119
Pope John Paui II, Crossing the Threshold of Hope (New York: Alfred A. Knopf, 1994), 10. Эта книга — просто удивительный шедевр софистики, уклончивых ответов и узости мышления. Несмотря на ссылки на Витгенштейна, Фейербаха и Рикера, каждая ее строчка ярко демонстрирует мой тезис.
120
М. Aarons and J. Loftus, Unholy Trinity: The Vatican, the Nazis, and the Swiss Banks, rev. ed. (New York: St. Martin’s Griffin, 1998); G. Sereny, Into That Darkness: An Examination of Conscience (New York: Vintage, 1974).
121
Cm. Sereny, Into That Darkness, 318.
122
См., например, Glover, Humanity, chap. 40.
123
Как мы уже видели в главе 2, когда кто-то думает, что его представления содержат истинную картину мира, это обязательно имеет последствия — логические, психологические и поведенческие. Как только ты решил, что религиозные (или духовные, или этические) утверждения что-то значат, ты должен признать, что они могут быть в разной мере точными или расплывчатыми, внутренне противоречивыми или нет, ценными или бесполезными. Такого рода иерархические ряды встроены в саму структуру мира. Мы подробнее рассмотрим вопрос о нравственности в главе 6.
124
Пейп (R. A. Pape, «The Strategic Logic of Suicide Terrorism», American Political Science Review 97, no, 3 (2003): 20—32) утверждает, что терроризм следует понимать как определенную стратегию для достижения конкретных националистических целей, а не как феномен религиозной идеологии. В поддержку своего тезиса он приводит ряд примеров, когда Хамас и Исламский джихад использовали террористов-смертников, чтобы добиться уступок со стороны израильского правительства. Пейп говорит, что если бы эти организации были просто группой «иррациональных фанатиков», они бы не смогли столь умело использовать насилие для достижения своих целей. Значит, эго в первую очередь проявление национализма. Подобно другим аналитикам, пишущим об этом адском использовании человеческих жизней, он не представляет себе, что это значит, когда миллионы людей действительно верят в то, во что должны верить мусульмане. Даже если террористические группы преследуют какие-то краткосрочные цели, это не значит, что именно это, а не религиозные догматы, — главный мотив их деятельности. Пейп утверждает, что «самой главной целью для этих людей является независимость их родины (популяции, собственности, образа жизни) от иноземного влияния или контроля. Но он забывает о том, что эти люди сами определяют свою идентичность с помощью религии. Размышления Пейпа не работают в случае Аль-Каиды. Приписывать «территориальные» и «националистические» мотивы Осаме бен Ладену совершенно неразумно, поскольку Осаму беспокоили лишь распространение ислама и мусульманские святыни. Террористы-смертники, во всяком случае в мусульманском мире, — это чисто религиозный феномен, напрямую связанный с идеями мученичества и джихада, которые позволяют предсказать такое поведение и оправдывают его своей логикой. Этот феномен стоит столь же далеко от секулярного мира, как и молитва.
125
В. Lewis, The Crisis of Islam: Holy War and Unholy Terror (New York: Modern Library, 2003), 32.
126
M. Ruthven, Islam in the World, 2d ed. (Oxford; Oxford Univ. Press, 2000), 7.
127
Некоторые из этих речений приводит Льюис (Lewis, Crisis of Islam, 32). Другие взяты из Интернета:
