– Мне не придется переживать за вас. Однако я намерена и впредь заботиться о вашем счастье и благополучии.
– Знаешь, а ведь это ответ на мои молитвы, – теснее сжала пальцы дочери леди Джарвис. – Без стыда признаюсь, что почти потеряла надежду увидеть тебя устроенной в этой жизни.
Геро прикусила нижнюю губу и заставила себя промолчать.
– И внуки… – с сияющими глазами изливала чувства баронесса. – Надеюсь, нам не придется долго ждать…
– Думаю, не придется, – буркнула Геро.
* * * * *
Несколькими часами позже, собирая в библиотеке бумаги, мисс Джарвис услышала в холле тяжелую поступь. Обернувшись, она увидела на пороге отца.
– Так это правда? – без предисловий вопросил барон, хмуро уставившись в лицо дочери. – То, что утверждает Девлин?
– Правда, – Геро вернулась к своему занятию. – Надеюсь, папа, вы намерены пожелать мне счастья. Полагаю, вы достаточно хорошо знаете меня, чтобы понимать – я выйду замуж, будет на то ваше благословение или нет.
– Я могу лишить тебя наследства.
– Можете, – согласилась своевольница. По условиям брачного контракта родителей лорд Джарвис обязывался выделить каждой из дочерей, родившейся в этом союзе, не менее десяти тысяч фунтов. От этой выплаты вельможа не мог уклониться. Однако Геро, как единственному выжившему ребенку, предстояло унаследовать изрядную долю отцовской собственности, не передаваемой по майоратному праву следующему в очереди на баронский титул родственнику мужского пола – толстому и занудному молодому человеку по имени Фредерик Джарвис. Но барон имел полную власть изменить завещание и оставить все ему. – Не сомневаюсь, кузен Фредерик будет доволен.
Джарвис издал неприличный звук:
– Кузен Фредерик – никчемный и безмозглый фат.
– Так и есть. Что ж, вы всегда можете пожертвовать свое состояние какому-нибудь благотворительному заведению.
– Довольно. Я не намерен лишать тебя наследства, и ты это знаешь, – барон наставил на дочь толстый палец. – Однако собираюсь выторговать наилучшие условия по брачному контракту, уж будь уверена.
– Рассчитываю на это.
Джарвис подошел к стоявшему у камина графину, чтобы налить себе бренди.
– При одной мысли о моем неудовольствии все королевство трепещет в страхе. Кроме моей же собственной дочери.
– Вы и сами бы не захотели иного, – улыбнулась Геро.
– Думаешь? – с глухим стуком барон поставил графин. – Полагаю, ты отдаешь себе отчет в своих действиях.
– Вы сами постоянно подталкивали меня к замужеству.
– Но Девлин, Геро? Девлин?!
Более тридцати лет своей жизни лорд Джарвис посвятил защите нерушимости правящей Британией монархии внутри страны и расширению ее власти и влияния за рубежом. Немногие осмеливались длительное время противостоять могущественному вельможе. Барон, действовавший скрытно и безжалостно через сеть осведомителей, шпионов и наемных убийц, принадлежал к людям, ставящим превыше всего порядок и стабильность и питающим единственно презрение к таким сентиментальным понятиям как «честность» и «справедливость». По мнению Джарвиса, нынешнее восторженное увлечение «равенством» представляло собою наистрашнейшую опасность, грозящую цивилизованному миру.
Девлин же был из тех, для кого власть и сила никогда не являлись священными, для кого имели значение не право превосходства и практическая выгода, а справедливость и доводы разума. В ходе своих расследований он без колебаний проникал в самые темные уголки деятельности барона. Снова и снова Себастьян Сен-Сир не только вставал на пути влиятельного королевского кузена, но и осмеливался срывать его планы.
И Геро не сомневалась, что так будет и в дальнейшем.
– А вы можете назвать кого-либо еще, достаточно храброго, чтобы взять в жены дочь лорда Джарвиса?
На эти слова барон поневоле усмехнулся. Медленно цедя бренди, он прищуренными глазами задумчиво рассматривал дочь. Та посчитала, что выдержала изучающий взгляд отца с исключительным спокойствием.
И тут он обронил:
– Ты о чем-то умалчиваешь.
Зажав записи под мышкой, Геро направилась к двери и, проигнорировав замечание, поинтересовалась:
– Вы поедете на сегодняшний прием в честь русского посла вместе со мной и мамой? Или будете сопровождать регента?
– Я ужинаю с принцем. Кстати, вспомнил: по словам сэра Гайда Фоули твой виконт расследует возможность того, что молодого сотрудника Форин-офис, умершего на прошлой неделе, – Александра Росса – на самом деле убили. Знаешь что-нибудь об этом?
– Росса убили? – в изумлении оглянулась дочь. – Что навело Девлина на подобное предположение?
– Неужели он ничего тебе не рассказывал?
– Нет.
– Любопытно, – заметил лорд Джарвис, наливая себе еще порцию выпивки.
Геро уже на лестнице осознала, что счастья ей отец так и не пожелал.
ГЛАВА 16
– Должно быть, первый из приходивших мужчин и прикончил Росса, – предположил Гибсон, обхватив ладонями оловянную кружку и откинув голову на высокую спинку старой дубовой скамьи в углу паба, где друзья встретились, чтобы выпить по пинте. – К тому времени, когда явился второй, юноша был уже мертв. Дверь на стук никто не открыл, и визитер ушел восвояси, думая, что никого нет дома.
– Возможно, – отпил изрядный глоток эля Себастьян. – Загвоздка в том, что мы не можем доподлинно узнать, когда Росса убили. Это могло произойти после того, как мадам Шампань отправилась почивать.
– Ага, в том-то и дело, – длинно выдохнул доктор. – А что насчет таинственной незнакомки под вуалью? Думаешь, ею была мисс Сабрина Кокс?
– Благовоспитанные барышни, как правило, не имеют обыкновения посещать джентльменов на дому – даже если они помолвлены.
– Тем не менее, некоторые посещают, – насмешливо ухмыльнулся Гибсон.
– Бывает. Если бы я увиделся с означенной леди, то смог бы лично взвесить такую возможность. Увы, мисс Кокс в трауре, а сие означает, что она удалилась от света, и единственные, кому позволено ее навещать, – родственники или близкие друзья.
– Это действительно осложняет задачу, – признал хирург, допивая свой эль.
– Причем значительно. – Себастьян подал знак принести им еще по кружке. – Хотя, если честно, я склонен подозревать, что женщина в вуали – кем бы она ни была – связана с деятельностью Росса в министерстве.
– По словам доктора Эстли Купера, именно сэр Гайд Фоули пригласил его освидетельствовать
