– У тебя особенный клиент.
Я обернулась, чтобы взглянуть:
– Тедди!
– Здорово!
При одном взгляде на него меня замутило. Я еле выжала из себя писклявое «привет». В отличие от многих других наших встреч Тедди не раскинул руки, чтобы сжать меня в объятиях. Неуклюжая тишина повисла между нами, Минди с изумлением взирала на эту картину, ее глаза едва не вылезли из орбит, а рот приоткрылся. Справедливости ради стоит сказать, что рот Минди всегда был немного открыт. Но сегодня он распахнулся чуть больше обычного.
Тедди наверняка предполагал, что его улыбка согреет меня гораздо больше, чем получилось на самом деле.
– Я надеялся, что ты сегодня работаешь.
– Я работаю почти все праздники.
– Понятно, – вздохнул он. – Слушай, Оливия. Патрик рассказал мне… о том, что произошло.
Оживленный торговый центр явно был не самым лучшим местом для личного, откровенного разговора. Мне не хотелось беседовать с Тедди здесь. Собственно, мне вообще не хотелось с ним объясняться. Я почувствовала, как уголок моего рта невольно изогнулся в мрачной усмешке.
– Он рассказал?
– Конечно рассказал. – Тедди выглядел грустным, этот большой сильный увалень, который благоволил ярким свитерам и проявлял по отношению ко мне доброту, хотя и не был обязан это делать. – Что это ты себе думаешь?
И все-таки проявленная в прошлом доброта не давала Тедди права ругать меня.
– Ни о чем я не думаю. Я уже сказала Патрику, что мне очень жаль. Не знаю, чего ты хочешь от меня, Тедди, что я, по-твоему, должна сказать. Так Патрик отправил тебя сюда в качестве мальчика-посыльного, или что?
Похоже, мой тон ошеломил Тедди.
– Патрик сильно злится.
Вокруг то и дело маячили визажисты и клиенты. Многие с любопытством поглядывали на нас. Я оглянулась на свою кабинку, где Минди уже подготовила к съемке очередную клиентку.
– Я должна вернуться, нужно работать.
– Думаю, тебе стоит просто извиниться перед ним…
– Знаешь что? – мрачно, сквозь зубы процедила я, резко повернувшись на каблуках, и немного привстала, чтобы заглянуть ему в глаза. – Это совершенно не твое дело, Тедди.
Рот приятеля дернулся. Но я не дала ему шанса и слова вставить. Понизив голос настолько, чтобы придать нашему разговору некоторое подобие секретности, я отрезала:
– Если он хочет, чтобы я унижалась, ему крупно не повезло. Я не собираюсь молить его о прощении, Тедди. Я уже делала это в прошлом и огребла по первое число, причем не по своей вине. Так что я не буду пресмыкаться перед ним снова.
Тедди выпрямился, явно переваривая сказанное.
– Что ж… Не знаю, что и сказать.
А что тут скажешь? Эту ситуацию ничем не исправишь, – ответила я. – Потому что ты не знаешь… Ты действительно ничего не знаешь. Ты думаешь, что тебе известно обо мне и Патрике все, но на деле ты знаешь только то, что он говорил тебе, – и, полагаю, это выставляет его в довольно хорошем свете, не так ли? А все потому, что ему нравится думать именно так. Он просто не умеет признавать свою вину.
Тедди наверняка был прекрасно осведомлен об этом, ведь он жил с Патриком и любил его. Но мой приятель-здоровяк упрямо тянул:
– Думаю, я знаю его достаточно хорошо…
– Ты не знаешь о нас всей правды, – повторила я. – Тебе известно лишь то, что он тебе говорил, а я слышала его версию нашей истории.
– Ты утверждаешь, что Патрик – лжец?
– Я лишь говорю, – невозмутимо продолжила я, – что у него есть своя версия этой истории. А у меня есть своя. И нельзя сказать, чтобы эти истории были похожи.
– Оливия, я никогда не пытался вычеркнуть тебя из жизни Патрика…
– И я люблю тебя за это, Тедди, поверь мне, – снова перебила его я. – Но это – исключительно наше с Патриком дело. Я знаю, чего он хочет. Больше чем просто извинений. Он ждет от меня чего-то вроде заверений в безграничной преданности, ему нужно, чтобы я пресмыкалась, чувствовала себя последним дерьмом и ползала перед ним на брюхе, лишь бы сохранить привилегию пользоваться его благосклонностью. Я права?
Тедди переминался с ноги на ногу, похоже, сейчас ему было в высшей степени неловко.
– Я не знаю.
– Ну а теперь мне нужно вернуться к работе. – Я покачала головой, когда Тедди опять попытался что-то сказать. – Я ценю то, что ты решил взять на себя роль миротворца, действительно ценю. Но это не твоя забота – мирить нас, и это не твое дело. Эта история касается только меня и Патрика, Тедди. И я не уверена, что готова принять какое-то решение на сей счет прямо сейчас.
– Но, Оливия…
– Это не твое дело.
Никогда прежде Тедди не видел меня в таком состоянии, и, похоже, мне удалось поразить его до глубины души. Вероятно, Тедди чувствовал и небольшое раздражение, как это обычно бывает в тех случаях, когда люди понимают, что об их добрые и благородные намерения вытерли ноги. Он замер на месте, громко и тяжело сопя.
– Мне очень жаль, что ты видишь ситуацию именно так, – помедлив, сказал приятель. – Я думал, мы – друзья. После всего, что я…
На этот раз он сам прервался, возможно, потому, что вспышка гнева, охватившая меня, отразилась на моем лице. Приятель резко отпрянул, и это, возможно, было даже к лучшему – я действительно искренне любила Тедди, но, если бы он принялся опускать меня ниже плинтуса и напоминать о своей доброте, у меня наверняка вырвалось бы то, о чем впоследствии я бы горько пожалела.
– Я не говорил Патрику, что собираюсь приехать сюда. И не скажу ему, что действительно приезжал.
– Так, наверное, будет лучше.
Я не стала благодарить его за усилия. Так мы и расстались, сохранив достоинство в той степени, в какой это было возможно в данных обстоятельствах. Тем не менее эта конфронтация опустошила меня морально и физически. К горлу подкатывала тошнота, ладони вспотели.
– С тобой все в порядке? – встревожилась Минди.
– Конечно. – Ложь была горькой на вкус.
Мне следовало давно уже привыкнуть к этому.
На свете наверняка найдется множество вещей, которые я не выношу больше, чем необходимость рано вставать по утрам – в дни, когда по идее не должна была бы этого делать. Фабрики щенят, например. Тонкие порезы от бумаги на языке. Запах сточных вод. Но я от души ненавижу это скатывание кубарем с кровати в спешке, когда я могла бы спокойно дремать, уютно свернувшись калачиком под одеялом.
И никакого спасения от этого не было. Я получила заказ разработать рекламную брошюру-меню для кафе, расположенного вниз по улице. Владелец заведения хотел что-то простое по оформлению, но более затейливое, чем просто текст, отпечатанный на цветной бумаге для принтера. Выполнение работы слишком затянулось, мне никак не удавалось договориться с заказчиком по поводу стоимости печати, на которую сдуру согласилась. Сейчас я с головой ушла в работу, стремясь разом выполнить многочисленные пожелания клиента, – это напоминало поход в магазин, когда за один раз пытаешься унести все, что требуется. Я разработала оригинал-макет и дизайн, выяснила все детали печати и упаковки, для чего потребовалось обзвонить некоторые местные заведения и провести интернет-исследования. Ну да не велика работа, ничего страшного. Кроме того, я, разумеется, по-прежнему работала в «Фото Фолкс», а еще
