Может быть, миссис Пиз и чувствовала себя неважно, но самочувствие не лишило ее прозорливости.
– Вы не часто с ней видитесь, да?
Я кивнула, думая, что сама напрашиваюсь на лекцию или выговор, но миссис Пиз лишь негромко вздохнула.
– Возьмите еще одну печенюшку, дорогая. А научиться печь никогда не поздно.
Я взяла еще одно печенье, и миссис Пиз убрала баночку. Стерев тряпкой со стола несколько крошек, она положила ее на раковину.
Печенье было вкусным. Я доела второе и взялась за ее мусор.
– Может быть, что-нибудь еще вынести? Сверху?
– Сегодня нет. Но вот на следующей неделе, если будет время, можно будет что-нибудь выкинуть. Кстати, когда я в следующий раз буду печь, вы можете прийти и посмотреть, мисс Каванаг.
Мы улыбнулись друг другу.
– Думаю, я приму ваше приглашение, миссис Пиз.
Я вытащила ее мусор, махнула ей на прощание рукой и повернулась к своему дому. Чтобы увидеть, как возле меня тормозит полицейская машина. Я тут же дернулась, лихорадочно вспоминая, не нарушила ли каких-либо законов. Из нее вышел полицейский. Увидев меня, он кивнул и открыл заднюю дверцу, откуда выбрался Гевин.
Он был без наручников, хотя, судя по выражению лица, это не сделало его счастливее. Гевин поднял голову и увидел меня. Наши взгляды встретились, но он тут же уставил глаза в землю, когда полицейский взял его за локоть, направляясь к его дому.
Это тоже было не мое дело, но я, как истукан, стояла возле мусорных баков и наблюдала за тем, как дверь миссис Осли открывается, она хватает Гевина за руку и рывком втягивает внутрь. До меня донесся ее громкий голос. Полицейский держался профессионально и говорил негромко и спокойно. В дом он не вошел. Он что-то с минуту с ней обсуждал – я не могла разобрать, что именно, – после чего отбыл.
Проходя мимо меня, он кивнул и пожелал мне доброго вечера.
– Добрый вечер, – повторила я, отвлекшись наконец от дома миссис Осли.
Спросить его о том, что произошло, я не могла, поэтому снова перевела взгляд на дом своих соседей. Подумав еще немного, опустила крышки на мусорных баках и собралась было зайти домой, но мои ноги почему-то сами затопали к четырем ступенькам дома миссис Осли.
Она и открыла дверь. Ее раздосадованное лицо исказила гримаса ярости, когда она увидела меня.
– Какого черта вы здесь забыли?
Меня не оскорбил невежливый прием.
– Скажите, у Гевина все в порядке?
Миссис Осли смерила меня взглядом с головы до ног, ее лицо стало еще более жестким и скривилось еще больше. Словно она только откусила яблоко, но ощутила на зубах червя. Несмотря на ее высокие каблуки, я возвышалась над ней примерно на два дюйма. От этого она как будто взбеленилась еще сильнее. Скрестила руки на груди, уставилась мне в лицо и отрывисто заявила:
– В порядке. Теперь можете возвращаться к себе.
– Миссис Осли, я не знаю, что такого сделала, чтобы вызвать вашу неприязнь ко мне, но я искренне тревожусь за Гевина. – Под ее испепеляющим взглядом я сделала шаг назад.
Она вдруг засмеялась – точнее сказать, залаяла – и потянулась к пачке сигарет, которую держала в руках и которую я сначала не заметила. Она зажгла одну и выпустила клуб дыма мне прямо в лицо. Я отмахнулась.
– Готова поспорить, что так оно и есть, – проскрипела она. – Готова на что угодно поспорить.
От столь неприкрытого сарказма и пренебрежения у меня в животе затянулся тугой узел. Я осталась стоять только потому, что еще помнила раны Гевина, которые он нанес сам себе.
– Могу я войти?
– Нет! – Она явно ужаснулась. – И вообще, занимайтесь-ка лучше своими делами!
Я глянула через ее плечо и увидела силуэт маячившего в холле мужчины. Дэннис. Движение наверху лестницы привлекло мое внимание, и миссис Осли повернулась, чтобы понять, в чем дело.
– Гевин! Немедленно ступай в свою комнату! – Она снова повернулась ко мне. – Мы сами со всем справимся, мисс Каванаг. Найдите для игр другого парнишку.
Она стала закрывать дверь перед моим носом, но я помешала ей это сделать. Ее слова вызвали какое- то противное чувство, в голове зашумело.
– Прошу прощения?
– Ну что вы. – Она еще раз выпустила дым мне прямо в лицо. – Гевин мне все рассказал о вас.
– Вот как?
Взгляд миссис Осли снова прошелся по мне, а я подумала, какой она меня видит. Я была в деловой одежде: черная юбка до середины лодыжек, простая белая блузка на пуговицах и туфли на невысоком каблуке. Если сравнивать с ее нарядом – топом с низким вырезом, напоминающим нижнее белье, украшенным блестками, короткой цветастой юбкой и под цвет ей босоножками на шпильках, то я, конечно, ей уступала, если не в удобстве одежды, то в фасоне и цветовой гамме. Однако это был вовсе не повод смотреть на меня уничтожающе.
– Да, представьте себе, сказал. О том, как помогал вам красить вашу столовую. – На слове «красить» она подняла руки и в воздухе заключила его пальцами в кавычки.
– Он действительно помог мне с ремонтом. Его помощь пришлась как нельзя кстати. Я ему очень за это благодарна.
Миссис Осли фыркнула. Стоя так близко к ней, я разглядела рытвинки от прыщей на ее щеках. Они были скрыты слоем косметики, но все-таки проглядывали в некоторых местах. Я понятия не имела, сколько ей лет. У нее был пятнадцатилетний сын, но она все-таки никак не могла быть намного старше меня.
– Он слишком много времени проводит с вами. – Очередной клуб дыма был выпущен мне в лицо, и я только тогда обратила внимание на ее ногти, потому что на сигарете осталась помада. Она гармонировала с ярко-красным цветом лака на ногтях ее пальцев. – Мне никакими способами не удается заставить его убрать свинарник, в который он превратил свою спальню, но для покраски ваших стен у него всегда находится и время, и желание.
– Прошу прощения, миссис Осли. Я говорила Гевину, чтобы, помогая мне, он также не забывал свои домашние обязанности.
Враждебность продолжала волнами исходить от миссис Осли. Мне снова захотелось отступить, но я остановила себя, схватившись за перила. В отличие от моих перил, которые я полировала и красила каждую весну, ее заржавевшие перила неприятно царапнули мне кожу. Я убрала руку и увидела на ладони красное пятно.
– Ну что же, мисс Каванаг… – Она с таким ядом произнесла мое имя, что оно прозвучало грязнее любого ругательства. – Не выразить словами, как я рада слышать, что вас так беспокоит благополучие моего сына. Надо же! Вы без зазрения совести пользовались его услугами в своих целях, но при этом еще убеждали его быть послушным сыном и также не забывать приводить в порядок свою комнату. Правда, он и к вам не особо прислушивается, верно?
Я по-прежнему не имела представления, что могло повергнуть ее в такое желчное настроение. Может быть, она вымещала на мне свою злость, помня о том, что я видела, как она швырялась книгами? Конечно, не многим родителям – если таковые вообще есть – удается совсем не кричать на своих детей, но вряд ли многие швыряются книгами. Я представила себя на ее месте и поняла, что понимаю ее чувства.
– Я всегда была рада тому, что у меня есть сосед, который может оказать мне помощь, – сказала я. – Я также предлагала ему деньги за его труд, но Гевин всегда отказывался их принимать. Но я понимаю, что если то, что Гевин стал пропадать у меня, стало причиной неприятностей в вашей семье…
– О, так вы понимаете! – воскликнула миссис Осли. – Уверена, что вы предлагали ему деньги. Конечно-конечно. Он мне об этом тоже говорил.
– Да? – Я моргнула, совершенно утратив нить нашей беседы, хотя чувствовала, что ни к чему хорошему она не ведет. – Миссис Осли, пожалуйста, поверьте мне, я просто беспокоюсь за вашего сына. К тому же есть несколько моментов, о которых, как мне кажется, вы должны знать…
