ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ ТЕОДОРА ФОНТАНЕ

изображаются в виде безмятежной идиллии, и социальным низам приписывается холопски верноподданническая психология.

Лишь считанные месяцы отделяют «Пути-перепутья» от повести «Стина», а между тем здесь - хотя писатель разрабатывает ту же проблему, беря за основу почти тот же сюжет,- акценты расставлены иначе и выражено уже другое отношение автора к «разумности» и «справедливости» существующего общественного уклада. В отличие от идиллического финала романа «Пути-перепутья», развязка «Стины» трагична. Молодой граф Вальдемар фон Гальдерн во имя своей любви к девушке-вязальщице Стине восстает против сословных устоев, но, оказавшись неспособным к борьбе, кончает жизнь самоубийством. Погибает и Стина.

Персонажи повести «Стина» сознают грозную силу сословных обычаев. Они готовы даже видеть в них нечто фатальное и непреодолимое, но ореола мудрости и справедливости эти обычаи лишены. И прежде всего этого ореола лишено - как в глазах автора, так и его плебейских персонажей - дворянство, класс, являющийся верховным хранителем всей сословной системы. Он изображен Фонтане без былой почтительности. В лице бонвиванов преклонных лет и опереточных рамоли с шутовскими прозвищами «Зарастро», «Папагено» и т. д. высшее сословие Германской империи предстает перед читателями в весьма непрезентабельном виде.

В повести «Стина» превосходство плебейских персонажей над высокородными проявляется еще более ярко, чем в предыдущих произведениях Фонтане. Это относится даже не столько к героине повести, довольно анемичной особе, сколько к ее сестре, вдове Пителъков, фигура которой явилась значительным художественным успехом писателя. Сам Фонтане относил образ вдовы Пительков к достижениям своего творчества. Эту свою мысль он даже запечатлел в шуточном экспромте:

В моем собрании картинок,
Пожалуй, не из лучших - Стина.
Она ни полтора, ни два,
Но какова зато вдова!

Рубеж 80-90-х годов был особенно продуктивным периодом в творчестве Фонтане. В это время писатель, следуя своей привычной манере, работал одновременно над несколькими произведениями. Переходя поочередно от одного к другому, писатель создал в эти годы повести «Матильда Мёринг» (1891) и «Поггенпулы» (1892), романы «Госпожа Женни Трайбель» (1892) и «Эффи Брист» (1895).

Роман «Госпожа Женни Трайбель» был итогом долголетних размышлений. Еще в мае 1888 года, осуществив первый набросок романа, Фонтане в письме к сыну Тео так определил свой замысел! «Смысл истории - показать пустую, выспреннюю, лживую, высокомерную и жестокую сущность буржуа, у которого на устах - Шиллер, а в голове - Герзон»[2]. А почти десятью годами позже, в своих мемуарах «От двадцати до тридцати», писатель так характеризовал людей с «мировоззрением денежного мешка»: «…все они прикидываются идеалистами, как заводные разглагольствуют о «Красоте, Добре, Истине», а на самом деле поклоняются лишь златому тельцу… Любой из них считает себя воплощением добра, между тем как в действительности их поступки определяются только стремлением к собственной выгоде, что знают и видят все на свете, кроме них самих. Сами же они, напротив, всегда подчеркивают благородство своих мотивов и неумолчно доказывают себе и другим свое полное бескорыстие. И каждый раз во время подобных тирад они излучают сияние, как праведники». Антибуржуазная критика, заключенная в таких высказываниях Фонтане, нередких в 80-90-е годы, точно совпадала с направленностью романа «Госпожа Женни Трайбель»; эти высказывания представляли собой как бы эскизы к портрету его главной героини.

Противоречие между «казаться» и «быть», между рекламной видимостью и сокровенной сущностью - главная черта госпожи коммерции советницы Женни Трайбель. Во время приемов в своей роскошной вилле эта парвеню, прорвавшаяся благодаря выгодному замужеству из мелких лавочниц в нувориши, имеет обыкновение, теша свое тщеславие, терзать слух гостей слащавыми романсами. Начало одного из них гласит:

Груз богатства, бремя власти
Тяжелее, чем свинец.
Есть одно лишь в мире счастье:
Счастье любящих сердец.

Эти слова, слыша которые гости каждый раз усмехаются и переглядываются,- боевой девиз госпожи советницы. В своих собственных глазах она бескорыстна, предана высоким и светлым идеалам, презирает все низменное - и прежде всего деньги и материальные блага, и такое представление о себе она стремится внушить окружающим, преследуя их утомительными излияниями своего благородного сердца. Но люди, давно знающие Женни Трайбель, в девичестве Бюрстенбиндер, не обольщаются ни ее речами, ни романсами. Для профессора Вилибальда Шмидта она - «образцовая буржуазка», «дама опасная, тем опаснее, что сама этого не сознает и искренне внушила себе, что у нее чувствительное сердце, открытое «всему возвышенному». На самом же деле ее сердце устремлено только к материальному, к тому, что имеет вес, к тому, что приносит проценты… Когда понадобится выбрать партию, прозвучит лозунг «Золото - вот козырь» и ничего более».

Ход событий подтверждает правоту Шмидта: когда младший сын советницы Леопольд обручился с бесприданницей Коринной, дочерью старого профессора, и матримониальные расчеты советницы, которые должны были принести дому Трайбелей полмиллиона в виде приданого, оказались под угрозой, она сразу сбросила с себя маску бескорыстного идеализма и показала свое подлинное лицо. Где там поэзия и прочие сантименты! С почти базарной вульгарностью (в этот момент в ней проснулась лавочница с Адлерштрассе), с яростью испуганной собственницы она ринулась в бой, чтобы расторгнуть помолвку сына. Тут уж ей было не до романса о «счастье любящих сердец». И не удивительно, что, наблюдая столь мало привлекательные проявления буржуазного естества госпожи советницы, старый Шмидт с философическим юмором замечает: «…не будь я профессором, я бы наверняка стал социал-демократом».

Образ Женни Трайбель вводит читателя в мир буржуазных отношений, буржуазной морали и психологии, в бесчеловечный мир, где деньги властвуют над чувствами, где корыстный расчет определяет судьбы людей. Женни Трайбель - наиболее колоритная представительница этого мира, но с ней перекликаются и ее дополняют некоторые другие персонажи. Такова прежде всего невестка главной героини, исполненная родовой (точнее, фирменной!) спеси, дочь гамбургской патрицианской купеческой семьи Мунк, Елена. Она, как и Женни Трайбель, но в еще более вызывающей форме, заражена высокомерием и тщеславием, чопорна до уродства. Эта купеческая гордыня куда отвратительнее дворянской: дворянская имеет многовековую традицию и исторически выросла из иерархической структуры феодального общества, буржуазная же основана на гнусном принципе измерения достоинств человека весом его мошны. Из этого и проистекает кичливое презрение, которым взаимно преисполнены Женни и Елена, этим и вызвана смехотворная борьба «династических» самолюбий Трайбелей и Мунков, сопровождаемая шпильками по адресу «трайбелевщины» и «гамбурговщины». Но эту пикировку как рукой снимает, как только возникает угроза обоюдным коммерческим интересам обеих фирм. Перед лицом опасности, которую несет в себе предполагаемый брак младшего Трайбеля и Коринны Шмидт, спор о купеческом первородстве сразу смолкает, вчерашние враги становятся союзницами.

Галерея лиц, представляющих буржуазный дух в его различных ипостасях, в романе очень обширна. К