ангарском острове, Вячеслав, после небольшого роздыха и поправки нервов, объявил о продолжении похода.
Опять загрузили струг и отправились вверх, против течения Ангары. При входе в Байкал гребцам пришлось напрягать все свои силы, преодолевая сильное течение. И только выйдя в озеро, можно было расслабиться и побалагурить. Наконец показалась заветная бухточка, а пока шли к причалу, встретили несколько рыбацких лодок, из каждой людям на струге приветливо махали. На берегу были выставлены жерди, где ровными рядами вялился улов.
Недалеко от причала возилось несколько человек, в основном тунгусы. Была парочка учёных, осваивающих плетение сетей. Они и послали в посёлок паренька-тунгуса известить Смирнова о прибытии гостей.
Посёлок встретил гостей выкопанным рвом у пологой северо-западной части стены. Копать ров с других сторон нужды не было: на востоке возвышался холм, с южной стороны — частокол, а казарма вообще выходила на обрыв, из которого подняться было невозможно. Западная стена, ворота и надвратные башенки уже были обложены светлым кирпичом, а чуть поодаль, к северу от ворот, виднелись строительные леса, прилепившиеся к частоколу. Похоже, Смирнов сделал правильные выводы из нападения и теперь нехило укрепляется. Вячеслав с видимым одобрением наблюдал за сушащимися рядами кирпичей, ждущих обжига, и штабелями очищенной древесины.
— Молодец, полковник, — ухмылялся в усы инженер.
Хрипунов хмуро обозревал стены посёлка, которые уже было не взять просто так, лихим наскоком, а только с помощью артиллерии и долгой осады.
Глава 10
Смирнов, Соколов и Хрипунов сидели за столом. Поначалу троица сохраняла молчание, каждый из них не решался начать сложный разговор. Наконец Смирнов нарушил тишину:
— Яков Игнатьевич, мы разграничили землю с Енисейским острогом.
— Я уже говорил, что мне нет дела до енисейцев!
— Насколько я знаю, здешние места выше Уды — место сбора ясака енисейскими людьми, так?
— Так, — буркнул Хрипунов.
— Вячеслав сказал мне, что вы брали ясак на нашей земле.
— Я послан на Ангару искать серебро из самой Москвы!
— Ну а какое нам дело до Москвы? — перефразировал казака Смирнов.
Тот аж задохнулся от возмущения:
— Государь наш, самодержец Всероссийский, великий…
— Подожди, в чём великость? У кого сейчас Киев?
— Ляхи…
— Смоленск?
— Сызнова ляхи, а почто…
— Корела?
— Свеи взяли! Почто ты о об этом?
— Яков, ты же сам говоришь: великий, мол. Вот когда всех оккупантов из Руси выгонит — тогда и будет великим.
— Поганые вещи ты городишь и язык твой поганый! Да вас всех на дыбу… Не может царь за всем уследить, когда ворогов полно со всех сторон!
— Ладно, Яков, не будем о грустном. Короче, дела такие: от Уды-реки вся местность — наша. Вы тут ясак не собираете. Мы не лезем за Удинский острог. Мы поставим форт… острог то есть, напротив Удинского острога вашего енисейского воеводства. Говорить теперь там будем. В следующий раз мы не будем разговаривать, если вы пойдёте собирать ясак на нашей Ангаре. А что сегодня собрали — нам отдаёте. Всё, такие условия.
— Ну что ж, Бог вам судия. На Москву я отпишу про ваши безотчественные басни. А далее сил моих нет находиться тут.
Смирнов развёл руками и глянул на Вячеслава:
— Тогда не будем вас задерживать. Завтра с утра вас отвезут к вашим товарищам.
Вячеслав выглянул за дверь и позвал морпеха, караулившего на входе:
— Отведи казака в башню, он отдыхать будет.
Инженер вернулся за стол. С минуту друзья сидели молча. Смирнов ладонями потёр лицо и, подняв красноватые глаза на Вячеслава, произнёс с хрипотцой:
— Ну, что делать будем дальше, Андреич?
Тот, помедлив, не совсем уверенно ответил полковнику:
— Ты не думаешь, Андрей, что мы несколько перегнули палку в общении с представителями Москвы? Нужна ли нам прямая конфронтация? Мы не сможем сдержать тот вал, что будет накатывать на нас, а с каждым годом он будет всё сильнее.
— Думаешь, мы не сможем отбиться?
— Да, Андрей, именно это я и думаю. А если казаки подтянут артиллерию, а если прибудут войска? А что делать, когда у нас кончатся боеприпасы?
— Ну, допустим, с войсками тут у них не получится — ты сам слышал, в Московском царстве сейчас полнейшая задница и Сибирь осваивают полуофициально, силами казачьих ватаг. А пушки нам самим надо клепать — трубы бурильных установок используем. Вот только заряды где брать да затвор какой ставить — я об этом думаю.
— Намекаешь на московского литейщика? А будет ли он с тобой сотрудничать?
— Думаешь, не будет?
— Ну, допустим, будет. И что, ты будешь воевать с Россией?
Смирнов опустил голову:
— Не знаю, Андреич. Не знаю. Надо выстроить отношения. Стать чем-то, что больше нуля… А потом и разговаривать. Пока нас не смогут выбить отсюда — это факт. У нас есть время. Посмотрим. И кстати, это тебе с литейщиком разговаривать, а не мне. Заберёшь его с собой, у тебя база для производства будет.
Вячеслав, подумав, кивнул. В конце концов, это логично, к тому же рядом железо.
— Ладно, Андрей, давай на более приятные темы. Я знаю, у тебя, кроме Мышкиной, ещё несколько девушек в интересном положении. Ты детский сад собираешься открывать скоро?
— Отличная идея, Вячеслав. Нет, я серьёзно. А что? Построим детский сад и школу в одном доме — в разных половинах. Будет чем женщин занять, да и ребята Радека не все себя нашли — некоторые руками работать совершенно не могут, но башка у них варит. Вот пусть со школой и возятся. А сейчас — за учебники принимаются. Нам же знания надо сохранить и передавать дальше — детям, внукам!
— Эка тебя занесло, — улыбнулся инженер.
Налив себе ягодной вытяжки, он подошёл к закрытому полиэтиленом оконному проёму и, отодвинув край, с удивлением отметил:
— Гроза будет. Андрей, любишь грозу в начале мая?
Словно подтверждая слова инженера, в вечернем небе ярко сверкнула молния и ударил мощными раскатами гром. Тяжёлые капли воды забарабанили по земле. Люди в посёлке забегали, стараясь укрыться в домах от надвигающегося ливня. Вскоре небо окончательно потемнело и начался сильный дождь, перемежающийся с частыми ударами грома вслед ярким бликам молний. Под грозу начальники принялись ещё обсуждать белореченские новости и заботы.
Наутро пахло сыростью, воздух был чист и свеж, собственно, таким, каким он обычно и бывал. Смирнов, перед тем как проводить друзей к причалу, хотел показать инженеру пристроенный ещё вчера к хлеву загон для поросят. Вокруг него уже толпились люди, со смехом показывая на резвящихся в тёплой
