давайте поговорим о вас. Так для чего вы вышли к нам?
Радек не сразу нашелся, что ответить:
— Аномалия открылась, я решил войти…
— Странно, обычно люди предпочитают быстрее покинуть зону рабочего энергетического канала, испытывая при этом безотчетный страх. — Светлана с интересом посмотрела на профессора.
— Вы не путешествуете в этих аномалиях? — удивился Радек.
— Мы не используем энергетические каналы для переходов, они становятся очень нестабильны от постороннего воздействия, — отвечала Светлана. — Для нашего общества важна именно стабильность их работы. Многое зависит от получаемой нами энергии.
— Так, значит, та установка в зале…
— Да, — кивнула Русакова, — это энергоаккумулирующая установка, посредством которой происходит зарядка энергетических блоков.
— А я не нарушил эту стабильность? — спросил Радек.
— Нарушили, — кивнула Светлана, — мы пропустим один цикл. Мне придется это объяснять.
— Подождите! — воскликнул Николай. — Но разве вам не интересны путешествия в другие миры, их освоение?!
— Прошу вас, потише, — поморщилась Русакова. — Для путешествий есть другие каналы.
Она встала с диванчика и, подойдя к стене, неуловимым движением ладони открыла в ней нишу. Достала оттуда графин с рубинового цвета содержимым и наполнила два бокала. Передав один из них Радеку, она снова села напротив и после небольшой паузы начала задавать вопросы:
— Что вы намерены предпринять? Вам нужно убежище?
— Убежище? — не понял профессор.
— Да. — Светлана, отпив чуточку, поставила бокал на столик. — Вы хотели бы вернуться в цивилизованный мир?
— А вам это не повредит? Ведь история мира может кардинально измениться.
— Нет, — мягко улыбнулась она. — Наша история уже не изменится. Изменится только ваш мир, — продолжила Русакова, поглядывая на изумленного Радека, — но это не важно.
— Но как?
— Николай Валентинович, существует бесчисленное множество миров. — Светлана снова встала с диванчика. — Если изменится тот, в котором существуете вы, то остальные этого не заметят. Да, ваш мир связан с нашим, но наше прошлое и, соответственно, настоящее уже не изменится. История пойдет другим путем, но это будет совсем иной мир.
— Кажется, я понял, — пробормотал Радек, отпивая из бокала терпкий напиток, который наполнял тело приятной теплотой. — Я понял вас, Светлана.
— Хорошо. — Тон Русаковой моментально сменился на деловой. — Сколько вас и как скоро вы будете готовы к переходу? Канал при нашем желании будет держаться до трех седмиц, не более. Поверьте, вам здесь будет лучше.
— Подождите, я должен буду поговорить с…
— Да, конечно, — с холодком в голосе кивнула Русакова. — Суток вам хватит? Я должна буду объясниться за нарушение работы станции, вы должны помочь мне. Вы же сами вышли к нам. Так сколько вас?
— Около трех тысяч. — В горле профессора неожиданно запершило, ему снова стало жарко.
— Хорошо, — с удовлетворением проговорила Светлана. — В таком случае не буду вас задерживать. Мария проводит вас.
Легкое движение сзади, едва слышный свист — Радек обернулся. Мария Рантала уже ожидала его, стоя у бесшумно открывшегося прохода.
— До встречи. — Светлана улыбнулась.
— Да-да, до свидания. — Николай поспешил выйти из кабинета старшего контролера, и вскоре они шли по казавшемуся бесконечным коридору. Сзади них постепенно тускнел свет.
В голове профессора снова закружились десятки мыслей, вопросов, которые не находили никаких объяснений, ответов. Возможно, если бы не та купальня, он и вовсе свалился бы без сил…
— Мария, а почему у вас нет ни одного окна? — сбавив шаг, спросил он у Ранталы.
— Есть, — как-то неуверенно ответила она. — А зачем вам?
— Очень хочется посмотреть на ваш мир, — вздохнул Радек.
Мария не сразу ответила, но, украдкой осмотревшись, поманила Николая и еле слышно прошептала:
— Я покажу, но только вы никому не говорите.
Профессор с готовностью кивнул.
Девушка провела его безлюдными коридорами до двери, надпись на которой оповещала: «Комната отдыха». За скрывшейся в стене дверью оказалось небольшое пространство — два диванчика, стоящие напротив друг друга, небольшой столик посредине комнаты. И снова ничего лишнего — какой-нибудь пейзаж на стене здорово бы украсил помещение, но нет. Мария коснулась стены — в ней появился аквариум, изнутри немного подсвеченный голубым светом. Это уже было чем-то, но…
— А где же окно, Маша? — непонимающе оглядывался профессор.
— Вот, — указала на аквариум Рантала.
«Не может быть!» — Радек на негнущихся ногах подошел к стеклу.
А Мария немного увеличила яркость подсветки — и Николай, прикоснувшись к прохладному стеклу ладонями, узрел невообразимое. Перед ним была толща воды, совсем неподалеку проносились стайки ярких рыбок, похожие на обитателей тропических морей. Он посмотрел влево, прижавшись к «аквариуму» щекой, — там вставала черная громада подводной скалы, испещренная яркими разноцветными пятнышками. Где-то внизу было заметно движение чего-то большого, а возможно, огромного…
— Боже мой! — яростно прошептал Радек. — Где это?
— Нам нужно идти, — покусывая в нетерпении губы, ответила Мария. — Прошу вас!
Николай смутно помнил, как он добрался до входа в зал зарядки, как снова ступил на платформу, как надел на униформу свой меховой наряд, как поднялся на возвышение и, не оборачиваясь, вошел в аномалию. Все это было как во сне, удивительном и невообразимо фантастическом.
Он очнулся ото сна только после того, как сквозь пелену вязкого дурмана до него начали пробиваться отдельные резкие фразы. Радек понял, что его сильно трясут за плечи, и попытался сбросить наваждение, замахав руками и попробовав заговорить.
— Гляди, он пытается что-то сказать! Николай! Как ты?! Коля! — звучали голоса.
Жена Радека Устина тоже была здесь, закутанная в одежды, покрытые снегом.
— Я… Я нормально, — говорил профессор, — помогите мне.
За воротами бушевала снежная метель. Ветер злобно выл и силою своей сбивал с ног. Радек оперся о плечи своих товарищей из наблюдательной группы и потребовал вести его в радиокомнату. По пути он отер лицо снегом и вскоре пришел в себя, первым делом попросив Устину идти к детям:
— Я скоро приду, не волнуйся.
Соединившись с Ангарском, радист передал срочный запрос на переговоры с Соколовым. Он потребовал от имени Радека разбудить его немедля. Через некоторое время ангарский радист доложил о прибытии начальника, и к рации сел Николай Радек.
— Ангарск на связи! Соколов слушает! Прием! — раздался голос Вячеслава в хрипящем динамике.
Николай выдохнул и попытался, насколько это было возможно, ответить ровным голосом:
— На связи Новоземельск! Радек! Приветствую, Слава!
— Даже про самолет не спросил… — еле различимо раздался голос Соколова.
— Слава! — повысил голос профессор. — Она… Ты… Срочно приезжай! Немедленно приезжай!
— Николай, что с тобой? — ответил с некоторой заминкой Вячеслав. — Прием!
— На связи! — почти в голос крикнул Радек. — Самолет летает?! Вот как погода уляжется, сразу прилетай! Все, жду! Конец связи… — устало закончил профессор и осел в кресле, закрыв глаза.
