— Я не чувствую, чтобы из меня что-то вытягивали, — с сомнением произнес Нурамон.
— Но ведь ты ей веришь?
Он кивнул.
— У нее более тонкое чутье, чем у нас. В этом сомнений нет. Равно как и в том, что здесь нет врат, ведущих в Альвенмарк. Вся магия ушла из этого места.
— И разрушение храма делу не поможет, — трезво рассудил Фародин. — Если место лишилось магии, то она уже не вернется. Или я ошибаюсь?
Нурамон беспомощно развел руками.
— Откуда же нам знать? Я не понимаю, что здесь происходит. Почему строят эти храмы? И кто пришел сюда, чтобы разрушить храм? Почему храм бросили и не стали восстанавливать?
— По крайней мере, на последний вопрос я могу тебе ответить, — холодно заметил Фародин. — Это место расположено в необжитых местах. Здесь нет города, даже деревни нет. Храм был построен исключительно ради того, чтобы разрушить звезду альвов. И поэтому его не нужно было восстанавливать. Он свою задачу выполнил.
— Может быть, некоторые священники любят одиночество, — заметил Нурамон. — Это чудесное место, — он махнул рукой на окно, указывая на небольшое озеро.
— Нет! Ты что, не слышал, что кричал толстый священнослужитель? Мы — дети демонов! Мы убили святого Гийома и тем самым лишили спасения все человечество! — Фародин горько рассмеялся. — Пожалуй, сильнее извратить истину просто невозможно. Но ты понимаешь, что это значит для нас? Жрецы уже подчинили себе несколько королевств. Они проникают в Расколотый мир и травят эльфов и других детей альвов. Они хотят увидеть нас мертвыми — это часть их веры. А если им не удастся проникнуть в Альвенмарк, то они разрушат все врата, какие только сумеют найти.
— Мы знаем слишком мало, чтобы делать такие выводы, — заметил Нурамон. — Чтобы именно ты слушался своего сердца, а не разума! Что с тобой, Фародин?
Необъяснимо! Очевидно, Нурамон просто не хотел понимать, что это означает.
— Мы бессмертны, Нурамон. Мы привыкли, что все длится вечно. И вдруг время стало уходить сквозь пальцы. Неужели ты настолько слеп, что не видишь опасности? Они разрушают звезды альвов! Что, если они уничтожат звезду, которая ведет к Нороэлль? Или, хуже того, они проникнут через нее в Расколотый мир и убьют Нороэлль?
Нурамон нахмурился. Затем решительно покачал головой.
— Это чушь. Та звезда альвов находится на краю мира. Там нет королевств, которые можно было бы завоевать. Может быть, там даже люди не живут. Зачем священнослужителям Тьюреда идти туда?
— Потому что они хотят уничтожить все звезды альвов! Они ведут войну против Альвенмарка, хотя и шагу не сделали по земле нашей родины. В будущем мы не сможем себе позволить использовать нестабильные ворота. Оглянись по сторонам, Нурамон. Посмотри, что происходит в этом мире! Пару лет назад был убит священнослужитель. А теперь его безумные последователи завоевали полконтинента. Представь себе, вдруг мы снова совершим прыжок во времени! Сила жрецов возрастает все быстрее. Неужели ты можешь быть уверен в том, что та звезда альвов, которая должна привести нас к Нороэлль, просуществует еще сотню лет?
— Возможно, ты прав, — признал Нурамон.
Фародин испытывал огромное облегчение по поводу того, что товарищ наконец разделил его тревоги.
— Нужно двигаться. Я уверен, что рыцари ордена не отказались от того, чтобы разыскать нас. Если мы их выследим, то отыщем и камень альвов, и корону джиннов.
Нурамон побледнел.
— Корона! Они поймут, что мы задумали! Библиотека джиннов содержит в себе все знания, даже относительно будущего!
— Это может оказаться правдой, — спокойно ответил Фародин, — однако, очевидно, священнослужители Тьюреда слишком тупы, чтобы овладеть этими знаниями. Вряд ли мы пережили бы прыжок в храм, если бы они знали, что мы придем. На галереях стояли бы тогда не верующие, а арбалетчики. Они понятия не имеют, что мы предпримем. И никому из тех, кто мыслит разумно, не пришла бы в голову идея, что жалкий отряд, который мы собой представляем, будет пытаться украсть у них величайшее сокровище.
— Похоже, тебе мало было того нападения на крепость троллей вдвоем с Мандредом?
Фародин ухмыльнулся.
— Все можно превзойти.
Утро в Фаргоне
Наступил рассвет, птицы запели утреннюю песню. Фародин и Нурамон стояли на краю рощи, где ночью разбили лагерь. Отсюда можно было осмотреть окрестности. Вдалеке на севере раскинулся большой лес, а на юг простирались холмы почти до самого Фельгереса на побережье.
Мандред еще храпел, Юливее натянула на голову одеяло. Возможно, ее снова будет непросто разбудить.
— Пусть поспят еще немного, — заметил Фародин. — Вчера был трудный день. Я уже оседлал лошадей. Времени терять не будем.
Бегство от рыцарей ордена выбило всех их из сил. Они настолько устали, что Нурамон ненадолго уснул во время дежурства. К счастью, ничего не произошло, и никто из его товарищей ничего не заметил.
Покоя в Фаргоне им не было. С тех пор как они увидели в церкви изображение Гийома, им стало ясно, за что люди ненавидят детей альвов. Все началось в Анискансе. Виноваты были в этом они, и Нурамон никак не мог смириться с тем, что их добрые намерения вызвали такую ненависть. Они уже тогда слышали лживые истории, однако Нурамон никогда бы не помыслил, что в результате может вырасти что-то подобное. Королева была права; их поражение в Анискансе стало семенем, которое породило зло.
— Что мы теперь будем делать, Фародин? — спросил Нурамон. — Мы уже не можем двигаться так, как раньше. Повсюду эта враждебность и воины!
— С этим мы справимся, — холодно ответил Фародин, глядя на восходящее солнце.
— Ты знаешь, что я считаю невозможным лишь очень немногие вещи. Но после того, что мы видели вчера, я уже не уверен.
— Ты имеешь в виду контроль?
— Да. — Из своего укрытия они наблюдали за тем, как рыцари ордена останавливали путников, чтобы осмотреть их уши. И поскольку у одного человека уши оказались несколько более остроконечные, его увели прочь. Стоит ли говорить, что уши его нисколько не напоминали эльфийские. Что стало с верой, которой когда-то посвятил свою жизнь Гийом? Священнослужители уже не лечили людей, они их мучили.
— Ты беспокоишься о Юливее, — тихо произнес Фародин.
— И о ней, и о нас. Все эти новые тропы альвов пугают меня. Не может быть случайностью то, что они соединяют крупнейшие города в Фаргоне.
— Ты прав. Очевидно, человек завладел камнем альвов и короной. Как бы это нас ни пугало, отнять камень альвов у человека наверняка легче, чем у потомка альвов. Я уверен, что мы отыщем камень.
— А тебя не удивляет то, что ты не можешь найти следа короны?
Фародин самоуверенно усмехнулся.
— Если бы мне нужно было гадать, то я сказал бы, что корона в столице.
Нурамон покачал головой.
— Альгаунис — это крепость. Ты же сам видел.
— А разве у нас есть выбор? Что мы должны, по-твоему, делать?
— Можем поискать союзников. Ты помнишь истории об эльфийских воинах, которые сражались
