Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового вр

поклонников. Играя в пастушек в Малом Трианоне с Полиньяк, Ламбаль и Водрейем, тем, кто не входил в ее узкий кружок, она отказывала в должностях, пенсиях, синекурах и патронате, необходимых для любого придворного. Несмотря на прозвище «мадам Дефицит», королеву критиковали не за чрезмерную щедрость ее пожалований, а за то, что она одаривала недостойных. В Вене Мария–Терезия метала громы и молнии по поводу неоправданного риска дочери. Первыми под удар Марии–Антуанетты попали представители старейших и самых влиятельных семейств: Ноай, Роган, Ларошфуко, а также и принцы крови: герцог Орлеанский, принцы Конде и Конти. Это они субсидировали публикацию и распространение порнографических libelles (книжечек), призванных очернить королеву. В них она представала перед публикой чудовищем, чей сексуальный аппетит был неразборчив и неутолим. Бешеная злоба оскорбленных дворян проявлялась в тех низостях, которые они сочиняли. Издаваемые ими непристойные брошюры гласили, что королева — лесбиянка и нимфоманка, и содержали пространные рассуждения о том, что же может удовлетворить ее похоть.¹

Еще более опасной — если такое можно себе представить — была тенденция оппозиции покидать пределы двора. Политическое значение королевского двора изменялось, так как ведущие представители знати перестали считать его ключом к приобретению различных преимуществ. Двор перестал выполнять свою основную функцию — собирать вокруг монарха влиятельных дворян и быть средоточием политической жизни. Постепенно Версаль вновь становился обычным провинциальным городком. Этому были и другие причины, связанные с действиями фракций. В 1786 году парламентская фракция короны, или parti ministeriel, перешла в оппозицию. Людовик XVI потерял контроль над соперничеством фракций Бретейя и Ка–лонна в министерстве. Борьба перекинулась в парламент, нарушила нормальный процесс управления и приблизила финансовый и политический кризис 1787-1789 годов.²

Если сопоставить имена придворных, отрешенных от власти, и тех, кто своими последующими действиями подтолкнул страну к революции, то мы обнаружим много удивительных совпадений. В 1788 году недруги королевы начали revolte nobiliaire. Летом и осенью 1788 года, когда банкротство короны и приближающиеся выборы в Генеральные штаты раскалили политическую обстановку до предела, некоторые представители высшего дворянства Франции превратили свои дома и салоны в политические клубы, которые занимались активной антиправительственной пропагандой. В это же время сформировалось Общество тридцати, члены которого оспарива-

» SchamaS. 1989. Р. 221-227. 2PriceM. 1989. Р. 253-254.

ли решение парламента, гласившее, что Генеральные штаты соберутся в том же составе, что ив 1614 году: депутаты от третьего сословия должны были составить в нем только треть, вместо того чтобы получить количество мест, равное суммарному числу депутатов от духовенства и дворянства. Процесс обсуждения этой проблемы осложнялся существованием прецедентов XVII века и давлением дворянской фракции. Пропаганда Общества тридцати возбудила третье сословие против якобы привилегированного положения двух других: таким образом классовый антагонизм возник там, где его прежде не было, а буржуазия стала излишне политизированной. Двадцать один из двадцати трех представителей «дворянства шпаги» в Обществе тридцати были придворными грандами. Именно они — Ларошфуко, Лозен, Лафайет, Ноай, д'Эгийон и трое братьев Ламет — отсутствовали на кутежах королевы.¹ В июне 1789 года именно они были первыми дворянами, вошедшими в буржуазное Национальное собрание.

Этим катастрофа не заканчивалась. Герцог Орлеанский, кузен Людовика, много лет пытался подорвать доверие подданных к королю и королеве. Он нанял Шодерло де Лакло, автора скандальной книги «Опасные связи», для сочинения злобных пропагандистских памфлетов. В 1787 году на заседании парламента он в лицо обвинил присутствовавшего там Людовика X V I в деспотизме и этим уничтожил только что достигнутые королем финансовые договоренности с парламентом.² Пале–Рояль, защищенный от правительственной полиции титулом герцога, был местом сбора недовольных. Отсюда герцог распространял клевету, здесь он плел заговоры и направлял в нужное русло гнев толпы, которая летом 1789 года штурмовала Бастилию. Его роль была одной из главных в фильме студии М й М «Мария– Антуанетта» 1938 года, но вот историки, анализирующие причины падения монархии, почему?то обходят его деятельность молчанием.

Некоторые члены Общества тридцати впоследствии совершили великие дела. Мирабо возглавил Национальное собрание. Лафайет стал первым командиром Национальной гвардии. Ноай предложил декрет, упразднивший «феодализм». Талейран занялся секуляризацией церковных земель. Братья Ламет участвовали в основании Якобинского клуба. Кроме того, дворяне, отстраненные Людовиком и Марией– Антуанеттой, довершили процесс разложения армии — последней опоры монархии. Военные реформы Сегюра (1781) и Гибера (1788) ослабили контроль правительства за назначениями придворной знати, которая теперь могла покупать самые привлекательные армейские должности. Саботаж реформ вдохновляли братья

1 WickD. L. 1980. P. 264-266.

²Doyle W. 1989. The Oxford History of the French Revolution. Oxford University

Press. P. 79-80.

Ламет, Лафайет и Лозен. Хуже всего королю пришлось в июне 1789 года, когда в Париж были вызваны войска. Присутствие армии разъярило толпу, но войска были заражены мятежным духом настолько, что использовать их против народа было опасно. В этом отношении революция была военным путчем.¹

Кризис, предшествовавший падению ancien regime, всегда был неотъемлемой частью этого режима. Конфликт создавался штатами и фракциями, приближенными монарха и аутсайдерами, рассуждавшими о свободах, привилегиях и деспотизме, порицавшими злоупотребления властью и использовавшими традиционные модели политического этоса.² В их действиях трудно усмотреть протест против «абсолютизма». В 1789 году, еще в эпоху ancien regime, начался мятеж против искажений существующего порядка. Многие из восставших даже не помышляли об уничтожении системы, которая их вполне устраивала. Но тогда никто из них не догадывался, в каком направлении этот мятеж будет развиваться дальше. Фракции и раньше вызывали народ на улицы, чтобы придать дополнительный вес своим притязаниям. Однако на этот раз народ отказался разойтись по домам.

¹BlanningT. C. W. 1987. The French Revolution: Aristocrats versus Bourgeois}

Macmillan. P. 37-38.

2 Campbell P. R. 1988. P. 71-82.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ФРАНЦИЯ И АНГЛИЯ: АБСОЛЮТИЗМ ПРОТИВ ОГРАНИЧЕННОЙ МОНАРХИИ?

С уверенностью об абсолютизме можно сказать только одно: в Англии его никогда не было. Чем бы ни был абсолютизм, в Англии господствовала диаметрально противоположная конституционная модель, предполагавшая существование ограниченной монархии, гражданских свобод, парламентских партий и всенародного голосования. В 1973 году Джаретт высказал принципиально новое предположение, что и в Англии, и во Франции сходные политические вопросы, бывшие центром политической жизни, получали