— Знаю.
И Андрей, откатив в сторону тонкую зеркальную дверь, вышел из купе. Семен последовал за ним. Их встретили восторженные возгласы:
— Вива Руссия!.. Вива!.. Совьет Руссия вива!.. Узкий коридор оказался забитым людьми. Это были итальянцы. Андрей сразу догадался об этом по смуглым, взволнованным лицам, по простой, дешевой одежде, по жилистым рукам, поднятым в пролетарском приветствии. Восторгом светились их глаза, некоторые откровенно вытирали слезы.
— Вива Руссия!.. Вива коммунисти!.. Вива!.. Андрей растроганно улыбался и кивал головой, не зная, как поступить дальше,
— Господа! — по привычке объявил он, и кругом все стихло. Но тут же Андрей досадливо махнул рукой. — Товарищи! Добро пожаловать в нашу страну! В Советскую страну!
И опять пронеслись радостные возгласы:
— Вива!.. Вива!..
Андрей поднял обе руки, призывая к тишине. Его сразу поняли.
— Я прошу разойтись по своим купе. Мы побеседуем с вами. Прошу! Прошу! — Вдруг его осенила новая мысль, и он закричал: — Руководитель! Кто руководитель делегации?
К Андрею протискался полный, с резкой проседью человек в аккуратном костюме и галстуке.
— Люченцио Мадзини, руководитель, — представился он.
Андрей пожал ему руку и спросил:
— Вы коммунист?
Мадзини бросил на него взгляд, который Андрей не понял, и невольно насторожился.
— Но коммунист, — покачал головой Мадзини. — Социалист.
Андрей почувствовал, что допустил промах. Итальянец мог решить, что в СССР доверяют только коммунистам, рады только им. И еще Андрей подумал, как это трудно и ответственно вот так, по существу, от имени всей страны, первым встречать на границе друзей, и не только друзей. Исправляя свой промах, он дружелюбно и радушно, полный раскаяния и симпатии, сказал:
— Социалист — это тоже рабочий, это тоже друг.
— Да, да, друг, — весь просветлев, радостно закивал головой Мадзини и, снова схватив руку Андрея, энергично затряс ее. — Рабочий и друг. Товарич! Да, да!
И тут Андрей, наконец, решился.
— Вы хорошо понимаете по-русски? — спросил он. Мадзини застенчиво улыбнулся.
— Но, но. Мало.
— По-французски?
— Ода!
Андрей облегченно вздохнул. Теперь можно было перейти к делу. Оглянувшись, он сдержанно сказал Семену:
— Ступай побеседуй. И попробуй обнаружить того человека, узнай, как его зовут. Но больше ничего не предпринимай.
В ответ Семен усмехнулся.
— Ты, оказывается, очень осторожный политик, — и, понизив голос, добавил: — Но доллары мы таким образом упустим. Это как пить дать.
— Ладно. Кажется, отвечаю я. И Андрей повернулся к Мадзини,
— У меня к вам есть разговор. Зайдемте сюда, в служебное купе.
Андрей торопливо передал Мадзини свой разговор с бельгийским журналистом. Итальянец выслушал его со странно отчужденным лицом и, когда Андрей кончил, коротко спросил:
— Что вы думаете предпринять с нами?
— Я хотел бы посоветоваться.
— Я могу вызвать сюда Учелло. Это его вы имеете в виду. Пусть покажет вам свой пиджак.
— А нужно ли? Если вы ручаетесь… Мадзини ответил резко, почти враждебно:
— Да, я ручаюсь. Но это нужно.
Андрей помедлил. Правильно ли он поступает? Взгляд его упал на окно. Поезд подходил к перрону вокзала. И Андрей с облегчением сказал:
— Зайдемте вместе с Учелло к нашему начальнику. Мне кажется, это недоразумение.
— Это хуже, — покачал головой Мадзини. Он тоже посмотрел в окно и вдруг возбужденно схватил Андрея за руку.
— О! О! Смотрите! Это встречают нас ваши рабочие!
На перроне стояли люди со знаменами, они улыбались, махали руками, наклоняясь к окнам вагона, некоторые поднимали вверх сжатые кулаки и что-то весело кричали.
Мадзини ринулся было к двери, но тут же остановился и в нерешительности обернулся. Лицо его вновь стало хмурым и обеспокоенным.
И тут Андрей решился. Мысленно послав ко всем чертям версию с контрабандой, он сказал:
— Никаких начальников, товарищ Мадзини! Дружба выше подозрений. Будем считать, что нашего разговора…
В этот момент дверь купе с треском откатилась в сторону, и на пороге появился высокий молодой итальянец. Громадные черные глаза светились бешенством. За ним появился злой и раздосадованный Семен Буланый.
Итальянец, увидев Мадзини, выхватил из кармана потрепанного пиджака толстую пачку долларов и что-то возбужденно заговорил, отчаянно жестикулируя руками и поминутно бросая гневные взгляды на Семена.
Подвижное лицо Мадзини отразило на этот раз удивление и беспокойство.
— Фа!.. Фа!.. — взволнованно восклицал он, пека молодой итальянец рассказывал ему что-то. А тот, распалившись, вдруг швырнул доллары на пол и стал с остервенением топтать их ногами.
Андрей догадался, что молодой итальянец был тот самый Учелло. Доллары, которые он увидел у него в руках — увидел как раз в тот момент, когда окончательно поверил, что все это неумная выдумка, — ошеломили Андрея. Он смотрел то на кричавшего Учелло, то на встревоженного, с взъерошенными седыми волосами Мадзини и ничего не понимал. Потом он вспомнил о Буланом.
— Что у вас там произошло? Откуда доллары?
— Из него, конечно. Я ему показал рукой на карманы. Обиделся. Стал их выворачивать. Ну и вытащил. Сделал вид, что удивился, а потом начал кричать, этого разыскивать, — Буланый кивнул головой на Мадзини. — В общем спектакль!
— Очень ты быстр на выводы, — сухо ответил Андрей и про себя подумал: «Откуда у него такая враждебность ко всем? Черт его знает, что это за человек!» Он повернулся к Мадзини и спросил по- французски: — Что говорит Учелло?
— Что это не его деньги. Что у него за всю жизнь не было таких денег. А вы говорите — недоразумение. — Мадзини с упреком посмотрел на Андрея и горячо закончил: — Это провокация! Тот бельгиец… Вы понимаете?.. Ведь наша делегация не рядовая рабочая делегация. У нас важная миссия. Вы не знаете, что случилось? — Он поглядел на огорченное лицо Андрея и дружески хлопнул его по плечу. — Это называется подсадить агента. Мы знакомы с такими вещами. Наша полиция тоже… Вы понимаете?
Андрей кивнул головой и, подойдя к Учелло, дружески обнял его за плечи.
— Все в порядке, товарищ, — сказал он по-французски. — Мы вам верим.
Учелло остановился на полуслове, гнев в глазах сменился настороженностью, потом, вдруг ослепительно улыбнувшись, он хлопнул ладонями по коленям и воскликнул тоже по-французски:
— Я же знал! Я же в СССР! Я же коммунист!
Он обернулся к Буланому и, охватив руками его шею, звонко расцеловал в обе щеки. Потом Учелло нагнулся, подобрал доллары и со смехом протянул их Андрею.
— В доход рабочему государству! От врагов мира! От врагов рабочего класса!
В это время дверь купе откатилась, и чей-то голос оповестил по-русски:
— Митинг! Митинг! Где товарищ Мадзини?
На перроне, за оградой маленького цветника, была воздвигнута импровизированная трибуна. Вокруг
