- Еще бы! А почему представить нельзя? Что он снова…
- Нельзя. Что-то случилось с национальным чувством юмора.
Пес Вергилий лежал на ковре, поглядывая на говоривших так проницательно, будто он присутствовал здесь от имени Легиона надежности. Сейчас он поднялся и дважды рявкнул в сторону двери. Явилась старая Изабелла.
- Кто здесь? Ты, внучка?
- Я не внучка! - с досадой отказалась Инфанта. - Я - ее большая черная кошка… пантера я! И кидаюсь на всех надоедливых!
- Тебе бы посмеяться… а деда нигде нет! Я с ума сойду от этого помещения… И от этого Гуго… куда его унесли черти?
13.
Последнее заявление, прозвучавшее в радиокомнате зоны 'Z', развеселило старого Гуго:
- Слыхал? Еще только
Легионер-оператор по-прежнему не знал, как от него избавиться. Вдвоем они услышали, как Инфанта набрала две цифры на телефонном диске.
ГОЛОС МАРИИ-КОРНЕЛИИ: Майор Вич? Я просила и прошу опять: соедините вы наших старичков, без конца они ищут друг друга!… Это не забавно, это скучно и раздражает! Сейчас дед пропал!! Нет-нет у
ГОЛОС ФИЛИППА: Спасибо за комплимент, сеньорита.
ГОЛОС МАРИИ-КОРНЕЛИИ: Не за что. Бабуля, ступай к себе! Сейчас тебе приведут Гуго!Майор обещал, он найдет его…
Старик потешался:
- Обещал он! Петух тоже обещал спеть Риголетто в миланской опере! А я вот растворился… Нет меня! Даниэль, нам сейчас в самый раз - по глоточку бренди.
Он вытащил из внутреннего кармана маленькую флягу.
- Сеньор Гуго, не стоит. Найти вас тут - дело пяти минут…
- Да? А может, я через пять минут буду уже на крыше?
- Не понял вас…
- От таких ночей, как у меня, парень, ты бы тоже полез на крышу… А своя-то уж точно у тебя прохудилась бы и поехала… Слушай, но какую игру ведет моя внучка?! Я еще мало понял, но интересно же! Мне, признаться, вообще тут многое не по зубам… не по мозгам, то есть: они у меня ветеринарные, провинциальные… Смешно сказать, я полжизни не знал, что мой сын - политик! Жили с ним врозь… Придет от него две-три сотни пеньолей - спасибо… Нет - значит, нет. Здесь мы только пять месяцев. Ты скажешь: так теперь радоваться надо и гордиться! Я и горжусь… Я изо всех сил горжусь! Но от двух вещей лезу на стенку: днем - из-за старухи, ночью - из-за снов… Что-то я разболтался - тебе не кажется? тоже на нервной почве… Да, ты был в этом зале, где орудия пыток?
- А есть такой зал? Не был.
- И правильно. Не ходи!
14.
- А может нам теперь в каминную перейти? Там можно сидеть на леопардовых шкурах.
Филиппа что-то испугало в этом предложении:
- Не надо шкур. Если можно.
- Тогда налейте себе и мне. Никакое не кощунство - пить эту 'Слезу Христа', - убедились? Особенно под такой тост, как у меня. За ваши 'сказки для взрослых', сеньор Филипп! Я в них влюбилась, когда меня еще и пропускать на них не хотели! Надо было десять пеньолей сунуть на входе - только тогда я делалась достаточно взрослой! Кстати: почему вы в Лицее-то у нас оказались? Потому что во время каникул я накрутила девчонок пойти на вашу 'Перепелку в горящей соломе'. Я! За две лиловые бумажки нас пропустили… А уж потом весь Лицей стал пищать, чтоб пригласили к нам Филиппа Ривьера! И директриса вытащила вас…
Потом вас, конечно, разбирали по косточкам… И нашли какое-то особенное обаяние: старомодное, но которое лучше модного! Наверное, вредно такие вещи говорить мужчинам… И я бы не сказала… Но вы стали грустный какой-то. Почему, сеньор Филипп! Вы написали 'Исповедь лгуньи'! Если бы я могла такое сочинить, я бы, наверное, лопнула от самоуважения! Я прочла ее - и не могла спать, честно. Пол-ночи остужалась в бассейне! Так что, во-первых, я пью за ваш талант!
Чокнулись. Она демонстративно выпила до дна. И встала.
- А во-вторых…
Он вдруг получил горячий и крепкий, полноценный поцелуй, попавший - из-за того, что он шарахнулся - между виском и глазом.
- Вот… даже без позволения!
- Вы слишком добры ко мне…
- Это вы слишком добры! Проводите со мной вечер… Если б наши девчонки увидели! Они, конечно, и так завидуют мне из-за отца… Но сюда бы сейчас телекамеру на полчаса - они просто морским узлом завязались бы!
Инфанта перешла на диван, скинула туфли и водрузила ножки на спину Вергилия. Филиппу становилось все интереснее. Он налил себе еще содовой и со стаканом отошел от стола.
- Простите… а где вы взяли 'Исповедь лгуньи'?
- В театре. Я попросила - директор привез. Очень забавный дядечка…
- Да… временами.
Потом Инфанта поинтересовалась:
- А вы им отдали ее - и что дальше?
- Четыре дня прошло, - улыбнулся Филипп, - это не срок. А если экземпляр они отдали вам, то от них ждать пока нечего: он ведь один у них был…
- Пустяки какие. Говорю вам: я завелась насчет вашей пьесы! Ее размножили на лазерном принтере, переплели, - ведь еще полковнику Корвинсу надо было дать… Там, на пуфике, не она, кстати? Ну вот гном же на ней сидит!
Из-под гнома, которым забавлялся майор, Филипп вытянул кофейного цвета книжку. Заглянул в начало, потом в конец… Может быть, следовало продемонстрировать хладнокровие, но Филипп не смог - гладил пластиковый переплет, сопел, глупо улыбался - короче, был счастлив минуты две.
- 'Для служебного пользования', - взволнованно прочел он на тыльной стороне обложки. - '50 экземпляров'. - Господи, куда столько?
- А вам жалко? Слушайте, а почему вы сказали, что четыре дня - не срок? Срок! Все могло решиться уже. Позвоните сами! Ну? Смелей! Телефон театра помните? Только сперва наберите букву 'ипсилон' - а то еще угодите куда-нибудь… в Генштаб!
Телефон был на стенде с игрушками. И ситуация казалась игровой - набирая номер, Филипп посмеивался над ней, над собой…
- Что, сеньор директор может подойти? Спрашивает Филипп Ривьер…
- Еще как подойдет. Вприпрыжку! - сказала девочка псу Вергилию.
- Добрый вечер, сеньор Кеглиус. Скорее всего, я беспокою вас преждевре…
