пожалуйста. Я должен, наконец, дочитать статью Красноперова, он просил позвонить и поделиться моей точкой зрения.
Анна Степановна отвернулась к окну.
— Другого ответа я от тебя и не ждала...
Она вдруг замолчала, в ужасе глядя в окно вниз.
— Что случилось? — почувствовав неладное, настороженно поинтересовался Анатолий Федорович.
— Машина... — почему-то шепотом ответила Анна Степановна. — Та самая, белая... Юля садится в нее...
Дом моделей Игоря Шведова переживал не лучшие времена. Начатый с размахом ремонт оборвался, не успев начаться, — денег не хватило. Вернее, сломать старое, конечно, хватило, а вот построить новое...
Знаменитый кутюрье ночей не спал, пытаясь найти спонсоров, привлечь государство, заинтересовать иностранцев...
Нет, никто не отказывал. Все клялись в вечной любви и преданности, охотно соглашались одеваться у великого мастера всю оставшуюся жизнь, но денег не давали.
Так и стоял этот храм моды, внушая почтение своей величественной коробкой и повергая в уныние своими развалинами внутри.
В этот дом Маша пришла впервые.
Впервые с тех пор, как познакомилась с Игорем Андреевичем в доме своего ученика Сорокина, того самого неуча Сорокина, которого Маша натаскивала по русскому.
В дипломатическом доме ученика — а его папа был работником посольства не то в Бельгии, не то в Голландии — можно было встретить самых неожиданных и известных людей. Среди таких знаменитостей оказался и Игорь Шведов, уже немолодой, но все еще роскошный и неподражаемый.
За все годы супружеской жизни с Машей такое случилось впервые...
— Вы Мария Петровна?
Маша вздрогнула от неожиданности. За ее спиной стояла Регина — верный оруженосец Шведова. Одни считали ее секретаршей модельера, другие администратором, но, пожалуй, самое точное определение дал ей сам Шведов. «Душехранительница», —ласково назвал ее как-то Игорь Андреевич.
— Я не ошиблась? — Регина широко улыбалась одной из тысячи фальшивых улыбок, хранившихся в ее суперпрофессиональном арсенале.
— Да-а, — стараясь казаться завсегдатаем подобных заведений, ответила Маша.
— Звонил, звонил... — жестом приглашая Машу пройти, пропела Регина. — Сказал, что летит!
«Душехранительница» усадила Машу за столик, на котором уже возвышался элегантный бокал с чем-то темно-желтым, украшенным долькой лимона, льдинкой и необычной формы соломинкой с зонтиком.
Рядом, на изящном, похоже старинном, фарфоровом блюдечке, лежали орешки.
— Угощайтесь, пожалуйста, — проворковала Регина. — Он скоро будет.
— А... — Маша запнулась, не в силах скрыть охватившее ее смущение.
— Что-нибудь не так?
— Нет-нет. Все в порядке, — Маша увидела то, что искала, — телефон.
— Тогда я вас ненадолго оставлю. — Регина окинула Машу оценивающим взглядом, еще одним и, видимо так и не поняв, что нашел в этой уже не юной барышне Шведов, поспешно скрылась.
Сергей, к счастью, подошел к телефону сразу.
— Манюня?! Привет!.. Да все в порядке у нас. Все в порядке. Ты где? Лучше бы они вам зарплату повышали, а не квалификацию!.. Что ж, и ужинать без тебя?! Ну хорошо-хорошо. Может, тебя у метро встретить?..
— Ни в коем случае! — сорвалась с шепота на крик Маша. И тут же, испуганно глядя на дверь, вдруг появится Регина или, того хуже, сам Шведов, бессильно пролепетала: — Здесь еще сам Аверинцев выступать будет... Я даже не знаю, когда освобожусь...
Она не привыкла врать. Не хотела привыкать!.. Все козлы! Ну все как один! Только Игорь Андреевич человек!
В комнату влетело нечто гигантского роста и в одном нижнем белье. При ближайшем рассмотрении «нечто» оказалось вполне привлекательной манекенщицей.
— Вы кто, а?! А он в телефоне, что ли?! Дайте! Дайте мне его немедленно! — Рука манекенщицы потянулась к трубке.
— Что вы делаете! — загораживая собой телефон, проговорила Маша.
— Дайте сюда!
— Да вы что!
— Скажите ему, что Семендяева требует!.. — не унималась красавица.
— Вы с ума сошли! — Маша еще плотнее прижала к себе трубку.
— Видишь, Семендяева?! — раздался повелительный голос Регины. — Посторонние и то с одного взгляда тебе диагноз ставят! Вы уж извините нас, Мария Петровна! Эти дивные ноги — наша беда!
Подошедшая к Семендяевой Регина посмотрела на нее снизу вверх и вдруг зло прикрикнула:
— А ну кыш отсюда!
— Ой! Ну прям умираю от страха, — стараясь казаться независимой, бросила манекенщица, но все же почла за благо ретироваться.
Буквально через секунду ни ее, ни Регины уже не было в комнате.
— Нет-нет, Сереженька! Все у меня в порядке... — снова зашептала в трубку Маша. — И не надо за мной приезжать. Я говорю, не на...
Последние слова застряли у Маши в горле. Рука придавила разъединительную кнопку и тут же сползла с нее. Из телефонной трубки раздались гудки. Перед Машей стоял сам Игорь Шведов.
— Прости, солнышко! — Шведов взял Машину руку в свою и нежно поцеловал.
Маша смущенно потянула руку назад, но модельер удержал ее.
— Жуткая пробка! Ездить стало просто невозможно! Хоть продавай машину!
— А вы купите себе вертолет. Что вам стоит.
— Считаешь? — на полном серьезе среагировал Шведов. — Я подумаю... Хотя, собственно, чего тут думать. — Шведов согнулся над селектором. — Регина?! Сколько стоит вертолет?
Машино лицо вытянулось от изумления. Игорь Андреевич расхохотался.
— Шучу, Региночка! Шучу, солнышко! Скажи мне, Фигаро пошел? Отлично. Тогда отруби меня. Да. Минут на сорок. А что филиппинец? Впрочем, он мне надоел! Пусть отправляется к себе на Филиппины тоску разгонять. Я наконец проверил его через посольство: в цифрах, которые он называет, нуля три нужно мысленно стирать сразу, а еще два потом... В лучшем случае мелкий лавочник по части бижутерии. В худшем проходимец. Да! Жулики! Кругом одни жулики! Вот так. Хорошо. Спасибо, солнышко, отключаюсь.
Шведов подошел к Маше.
— Присядь сюда, пожалуйста.
Игорь Андреевич усадил растерянную Машу на старинный стул и, отступив на пару шагов, замер, любуясь ею словно художник своим творением.
— И что дальше? — недовольно спросила Маша. Ответом была белая простыня, опустившаяся ей на плечи.
Маша испуганно оглянулась: у нее за спиной стоял Алик-Фигаро, мрачный субъект в белом халате. В его руках были расческа и ножницы.
— Что происходит! — воскликнула Маша, заметив наконец столик на колесиках, весь заваленный
