— Ну почему. Просто семнадцать лет была одна жизнь — теперь будет другая.— Тебе все легко. А то, что дети теперь будут расти без отца или... Без матери?!
— А ты что? Собрался разводиться?
— А что ты прикажешь?!
— Я... Да ничего... Ну мог же ты не узнать об этом письме. И жил бы спокойно. Тебя же все устраивало. Я на разводе не настаиваю...
Она видела, что делала ему больно. Она сознательно издевалась над ним, но... удовольствия не получала. Ну когда же?.. Когда он не выдержит?! Ударит ее! Если он не может проявить себя ни в чем ином, может, хоть так... А он все месил и месил слова.
— Хочешь, пусть все остается как есть. — Маша расплылась в невинной улыбке.
— Что — все? И твой любовник?!
— А чем он тебе мешает-то, я не пойму. Как ты ничего не знал, так и не узнаешь.
— Ты что? С ума сошла? — Он даже присел.
— А что?! «Я был бы счастлив, если б целый полк был близок с ней, а я не знал об этом. Прощай покой. Прощай душевный мир». Отелло. Мавр. Книжки читать надо. Так что, если тебя гордость мучит, пожалуйста. Пожалуйста. Я скажу, что я с ним расстанусь. Что ты — следить будешь?.. Ну что? Ты удовлетворен?
И Маша решительно вышла из комнаты. Сергей растерянно огляделся по сторонам. Вскочил. Распахнул дверь.
— Проститутка!
Вернувшись в комнату, он растерянно подошел к окну. Обернулся. Со стены на него лукаво смотрели сын и дочь — фото сделанные на юге.
Он не знал, что делать. В кино в таких случаях принято собирать чемодан и уходить из дома. Он много раз видел, что обманутые мужья поступают именно так.
Бред! При чем тут кино?! Это же всерьез!.. Это происходит с ним, а не в каком-то вонючем кинотеатре!..
Не понимая зачем, не понимая, что будет дальше, Сергей залез на табурет, открыл верхнюю створку стенного шкафа и достал старый складной чемодан. Разложив его на кровати, он вынул из шкафа джинсы, свитер... Сначала быстро, а потом все медленнее и медленнее покидал вещи в чемодан и... остановился.
С силой отшвырнув кроссовки, он направился к двери. А по кухне разносился ароматный запах жарящихся котлет.
Не теряя времени, Маша изящными кружками нарезала и сразу укладывала веером на блюдо копченую колбасу. Обычно саркастически настроенная Юля с восторгом следила за матерью.
— Класс.
— Умеем, — довольная похвалой, улыбнулась Маша.
— Я в жизни так не научусь.
— Каждому свое. Зато я не научусь так шить, как ты.
— Умеем, — как мать гордо ответила Юля и тут же поинтересовалась: — Ты прочла?
— Ну ты довела парня...
— Я довела? Мы встречались-то всего раза два.
— Ну и продолжали бы дальше.
— Да ну его. Скучно. — Юлино лицо скривилось.
— А по-моему, хороший мальчик.
— Мам. Ну ты же сама на все и ответила. Во-первых, мальчик...
— Ты, можно подумать, дама!
— Во-вторых, хороший. Мам, тебе хорошие когда-нибудь нравились?
-Ну...
— Что, я тебя не знаю? Или хулиганы, или трепачи... Зато весело.
— Ну не знаю. Письмо мне понравилось. Искреннее. Мне даже читать неудобно было.
— Я думала, ты посмеешься.
— А над чем тут смеяться? Над любовью?
Собрав со стола колбасные шкурки, Маша открыла дверцу под мойкой. Из ведра торчал букет цветов.
— Зачем ты его выкинула?
— Это не я, — потупилась Юля. — Это папа. Маша удивленно посмотрела на Юлю.
— Ты понимаешь... Это вообще-то... Вообще-то это он тебе его принес.
— Кто он? Твой кавалер?
— Да при чем тут он! Папа! Это тебе папа принес!
— А чего ты мне голову морочила?! Я на него разозлилась зря. — Маша аккуратно вынула цветы из ведра, встряхнула и, убедившись, что в пустом ведре они практически не пострадали, вернула их обратно в вазу. — Я ему такого из-за тебя наговорила! Н-да...
— Мы с тобой так ругались...
— Ну ты бестолковая! И за что тебе только письма такие пишут! Не видят, что ли, кто перед ними...
Все это время Сергей простоял за дверью кухни. Конечно, подслушивать нехорошо...
— Так это все неправда? — входя, почему-то виновато проговорил он.
— Смотря что... — игриво проговорила в ответ Маша. Вдруг посерьезнев, она приблизилась к мужу и мягко провела ладонью по его щеке. — Как тебе моя наждачная бумага?
— Но так жестоко... За что?
— Ведь выжил? Раз в семнадцать лет даже полезно. — Почувствовав, что перегибает, Маша улыбнулась. — Ну не обижайся. Ну перестань, перестань.
— Зачем ты меня обманула? — пытаясь обнять жену, проговорил Сергей.
— Ну, положим, не обманула, а разыграла... — выскользнула Маша. — И вообще. Мне нравится! Изменила — виновата. Не изменила — все равно виновата.
— Хорошо. Я виноват...
Сергею все же удалось обнять Машу. Поцелуй после ссоры казался особенно волнующим.
— Мне выйти? — иронично заметила Юля. — Я могу. Я девушка деликатная.
— Это ты кому-нибудь другому про свою деликатность рассказывай. Я же знаю, что тебе лишь бы салат не делать! — на мгновение оторвавшись от мужа, произнесла Маша.
— Папа с мамой вроде вполне не стеклянные, а дочку насквозь видно? Странно... Да, кстати! Где мое письмо?!
— А я его порвал... — виновато глядя на дочь, признался Сергей.
— Я не переживу! — серьезно проговорила Юля и, вдруг не выдержав, расхохоталась.
— Давай огурцы режь! Не переживет она! Маша повернулась к мужу.
— Между прочим, и ты не тем занят. Кто хлеб резать будет? Вообще, работайте, работайте!
Сергей с готовностью взял нож, но вдруг, оставив его, схватился за щеку.
— Опять зуб? — Маша с жалостью посмотрела на мужа, но все-таки не удержалась, чтобы не сыронизировать. — Когда курил, не болел?! Ну лишь бы не работать...
Раздался телефонный звонок.
— Я возьму... — Юлька выбежала в комнату.
— Прими. — Маша протянула мужу таблетку. Благодарно кивнув, Сергей положил ее на язык, а Маша уже протягивала чашку с водой.
— Пап! Это бабушка! — растерянно проговорила вернувшаяся из комнаты Юлька. — Она хочет говорить только с тобой.
По-прежнему придерживая рукой щеку, Сергей пошел к телефону.
— Что там случилось? — озабоченно поинтересовалась Маша.
— Не знаю.
— Ну ладно, пора облачиться в торжественное. — Маша сполоснула руки и теперь тщательно
