— Рано, — возразил Нуриманов.
— Не сейчас, конечно. Потом. Но пригодится.
— А теперь по делу, — сказал Сергей и обратился к Валькову: — Вот что меня сейчас интересует. Ты, Алексей Макарович, когда расследовал убийство Гусева, зацепился за одну деталь, но потом ушел от нее. Вспомни-ка. В тот день Гусев кому-то объявил, что навсегда «завязывает». И ты проследил час за часом весь его тот день. Помнишь?
— Ясное дело, помню. Объявил он утром, до встречи у рынка с Туляковым. Причем никуда для этого не заходил и не заезжал. Больших стоянок у него не было. И холостяка тоже. А насчет «час за часом», — Вальков вздохнул, — этого не удалось. Мы зафиксировали только его приезд утром в аэропорт. Что было до этого, не знаем. А до этого он мог все кому-то объявить. Хотя бы тому же Рожкову. Тогда тот и решил его убрать. Следуя чьему-то приказу, конечно.
— Нет, — покачал головой Сергей. — С Рожковым он не встречался. Иначе тому не удалось бы потом целый день следить за ним на синей «Волге». Гусев встретился с кем-то другим. Повтори-ка, кто его видел у аэропорта?
— Видел Туляков. Видел Волков. Все его друзья, таксисты. Видела, наконец, та женщина с мальчиком, которых он посадил.
— А что они видели, эти люди?
— Что? Ну, Туляков видел, как Гусев женщину с мальчиком посадил, как за ним Волков отъехал. Волков видел, как Гусев к аэропорту подъехал, как вышел из машины, увидел знакомого, потом как женщину ту на улицу Строителей вез и высадил там.
— Та-ак. Что же это за знакомый был? — спросил Сергей.
Вальков вздохнул:
— Установить не удалось. Волков его самого даже не видел. Тот в машине сидел.
— В какой машине?
— Красный «Москвич», четыреста восьмой.
Сергей насторожился. Опять красный «Москвич»! Значит, это был Юсуф? Все же Юсуф? Да, скорей всего, именно ему объявил Гусев, что «завязывает», Значит, он имел какие-то дела с этой шайкой? Как же попал к ним такой парень, как Гусев? Ведь хороший парень был. И имел друга Карима. И Карим же ездил с Рожковым в Борек. Это, конечно, один и тот же человек. Не он ли затянул Гусева в шайку? И еще Гусев был влюблен в какую-то. Дину, а та, оказывается, любила другого. Вернее, любит. Она-то ведь жива, и тот человек тоже. А Рожков на последнем допросе сказал, когда Сергей изобличил его в убийстве Гусева: «Бабу не поделили». С ходу придумал или проговорился? Не в него ли влюблена, эта Дина? Но в любом случае, если он ее знает, то ее знает и Юсуф. И она их знает.
— О чем думаешь? — спросил Нуриманов.
— Думаю я вот о чем…
Сергей неторопливо, последовательно, сам словно заново все обдумывая и взвешивая, передал ход своих мыслей.
— Да, — согласился Нуриманов. — Верно думаешь. И этот Юсуф очень активная фигура. Не он ли и Борисов, а?
— И не он ли выписывает «Правду Востока» в дом четырнадцать? — добавил Вальков.
— Все может быть, — сказал Сергей. — Надо узнать, как там твои хлопцы работают, каждый по своей линии. А что слышно по линии ГАИ?
— Работают. Выявили первые семнадцать красных «Москвичей». Проверяем владельцев. Пока ничего нет.
— Так-ак. Ну, пошли, потолкуем с твоими хлопцами.
— Давайте, — согласился Нуриманов.
Вальков и Сергей вышли из кабинета.
В коридоре Сергей негромко сказал:
— Обрати внимание, Алексей Макарович. Судя по их записке, произошла утечка информации. А ею здесь, в Ташкенте, обладают только… раз, два, три, четыре, пять человек.
Вальков потер свой высокий, с залысинами лоб и устало прищурился. Он прекрасно понял, кого перечислил Сергей и, помолчав, сдержанно сказал:
— Значит, утечка идет не из Ташкента.
— Тогда из Борска, больше неоткуда. Но там Лобанов.
— Там не один Лобанов.
— Тоже верно, — задумчиво согласился Сергей. — Надо будет ему позвонить. Пусть кое-кого проверит.
В кабинете Валькова они застали Лерова и Ибадова. Молодые сотрудники о чем-то оживленно спорили, но при виде входящего начальства тут же умолкли и поднялись СО своих мест.
— Ну что ж, давайте займемся, — сказал Вальков, усаживаясь к столу и по привычке доставая из верхнего кармана пиджака свои очки. — Докладывайте, кто чего откопал. Ну, давай ты, Мурат.
— У меня Борисов, — недовольно сообщил Ибадов. — Николай Борисов. В Ташкенте их, оказывается, четыреста семнадцать. Это просто ужас, понимаете! Кто из них получил до востребования письмо из Борска, на главном почтампе установить никак нельзя. Нет там такого учета. Я спрашивал. Предъявил паспорт, отдали ему письмо — И все. Следов не остается. Если бы еще заказное было. Тогда распишись, пожалуйста. А так… — Он вдруг лукаво усмехнулся, блеснув черными узкими глазами. — Я опыт сделал, пожалуйста. Взял у соседа паспорт. Старик, понимаете, в очках. И русский. Прихожу на почтамт, сую, пожалуйста, этот паспорт в окошечко, спрашиваю: «Есть письмо?» Девушка на меня даже не посмотрела. Перебрала все письма на букву «эс» — Смирнов его фамилия, соседа, — паспорт вернула, говорит: «Нет вам ничего». Вот, пожалуйста, бдительность. «А Борисову, — говорю, — есть? Товарищ просил узнать». Тоже посмотрела. «Нет», — говорит. Ну и вот, пожалуйста. — Ибадов сокрушенно вздохнул: — Остается четыреста семнадцать Борисовых. Ужас просто. Мне этот Борисов Николай сниться даже начал.
— В каком же это виде, интересно? — улыбнулся Сергей.
— А так, пожалуйста. Шляпа, темные очки, кашне до носа накручено, пальто, перчатки. Идет, палочкой, как слепой, постукивает. Я к нему подхожу, говорю: «Снимите очки, гражданин, никакой вы не слепой». Снимает. Глаз нет, пожалуйста. Ужас просто. А шляпу снял, головы под ней нет. Я больше спать не мог. И первый раз в жизни сон запомнил.
— Уэллса почитай. «Невидимку», — ехидно посоветовал Леров. — Он там как раз такой, без лица и без ничего, одна одежда.
— Зачем читать! Я его сам во сне видел, пожалуйста! — воскликнул Ибадов. — Совсем уснуть не мог, честное слово.
— Плохо, — покачал головой Вальков. — Чем больше Борисовых, тем ты должен быть внимательнее. Нам не во сне, нам наяву надо с ним встретиться. Одного пропустишь, а он, может, тот самый и есть.
— Я так решил. — Ибадов сердито сузил глаза. — Отброшу всех детей до шестнадцати, у кого паспорта еще нет. Всех стариков, которые…
— Стариков нельзя, — вздохнув, возразил Сергей. — У них паспорт можно украсть или попросить. Сам ведь опыт провел. И о каждом Борисове надо узнать, что за человек. И не пропадал ли у него паспорт. Большая работа. — Он посмотрел на Валькова. — Кого-нибудь в помощь тут надо.
— Сам найду! — запальчиво объявил Ибадов. — Через три дня найду, пожалуйста. Раз он мне сниться стал, собака такая. Отец не снится, брат не снится, а он снится! Совсем спать не буду, а найду!
— Ладно, — согласился Вальков. — Два дня еще поработай, а там видно будет, как дело пойдет. — Он повернулся к Лерову: — Ну что у тебя, Гоша?
Громадный Леров пригладил широкой ладонью вьющиеся волосы, откашлялся и, насупившись, сказал:
— Почтальоном стал. Хоть сумку вешай. Но я, знаете, в одиночку работать не привык. Тут же сеть на весь город надо набросить. Все дома четырнадцать, где «Правду Востока» получают, установить. Шутка? Даже сниться тут нечему, — скупо усмехнулся он.
— Кого же ты привлек? — спросил Вальков, крутя в руке очки. — Инициатива — дело хорошее. Но советоваться с руководством в таких случаях не мешает.
