— Джо, ты не знаешь, что тебе делать? — прогремел в трубку он. — Что ж, тогда я тебе расскажу. Значит, местный фермерский синдикат против того, чтобы я купил это ранчо, так? Так вот, слушай меня. Ты приходишь на следующее его заседание, говоришь, что выступаешь от моего имени, и передаешь им мои соболезнования.
Последовала пауза, во время которой, как предположила Грейс, далекий собеседник Дьюка выражал свое удивление.
— О да, я им действительно очень сочувствую, — снова загремел Дьюк, снимая ноги с чучела. — Честное слово. Так им и передай. И также скажи, что, если они хотят меня остановить, пусть работают как проклятые, собирают шестьдесят миллионов долларов и выкупают ранчо сами. Хе-хе-хе.
Он отключил телефон.
— Прошу прощения. Я собираюсь прикупить себе еще одно ранчо, а местные жители ставят мне палки в колеса.
— Ничего страшного.
Завороженная случайным знакомством с его личными проблемами, Грейс тем не менее гадала, чем все это закончится. Если нож должен в нее вонзиться, пусть уж он вонзится как можно быстрее.
— Ладно, Грейс…
— Да?
— Как поживают родители?
— О, замечательно. Я только сегодня утром говорила с матерью по телефону. Она… гм… такая же, как всегда.
Дьюк пристально посмотрел на нее. Если бы обстоятельства не были такими серьезными, Грейс решила бы, что его взгляд горит весельем.
— Тот ужин у леди Армиджер был просто бесподобен. Такой успех!
Грейс кивнула. Кое для кого определенно успех. Например, для Дьюка, купившего за бесценок последнее независимое английское издательство и добавившего престижа своей медиа-империи. Огромный успех.
— Вы удивились, узнав, что я купил ваше издательство, да? — внезапно выпалил Дьюк, словно прочтя ее мысли.
— В общем, удивилась.
Протянув длинную руку, Дьюк наполнил из кофеварки чашку.
— Не желаете кофе?
— С удовольствием.
Грейс взяла дрожащей рукой чашку, и она зазвенела о блюдечко. Грейс сердито посмотрела на свои пальцы. Чего она боится? В конце концов, ее не убьют, а только выгонят с работы.
— Воображаю себе, вам это показалось весьма странным.
— Вы правы, — согласилась Грейс.
Дьюк похлопал ладонями по спинке дивана.
— Знаете, чем я занимался в Венеции, когда мы с вами познакомились?
— Вы приехали на кинофестиваль, — пробормотала Грейс, смутно припоминая то, что говорила ей мать.
Дьюк кивнул.
— Вам известно, что «Омникорп» интересуется и кинобизнесом, не так ли?
Не только издательский дом, но и телевидение, кино и реклама…
Грейс кивнула. Это ей известно. Но она до сих пор никак не могла понять, куда ведет этот разговор. Какое отношение к ней имеют Венецианский кинофестиваль и интересы «Омникорпа» в области кинобизнеса?
— Так вот, — протянул Дьюк, — в работе фестиваля принимал участие один актер, связанный с нами контрактом. Он представлял один из наших фильмов. Так что у меня была замечательная возможность обсудить с ним одно дельце, о котором мы уже давно поговаривали. И вот теперь все готово и подписано.
— Понятно, — вежливо сказала Грейс.
— Вот почему я и пригласил вас к себе. Мне бы хотелось, чтобы этим проектом занялись вы.
Грейс беспомощно раскрыла рот. Ей — заняться каким-то проектом, все равно каким? Он что, шутит? Издевается над ней?
— А я думала, вы вызвали меня к себе, чтобы уволить, — выпалила она и лишь потом запоздало спохватилась.
Дьюк поперхнулся. Его лицо на мгновение скрылось в кружащемся облаке сигарного дыма.
— Что? — выдавил он в промежутке между приступами удушливого кашля. — Уволить?
Заливаясь краской, Грейс кивнула.
Дьюк вытер мокрые от слез глаза.
— Черт побери, ни за что на свете. Кроме всего прочего, я бы не рискнул выводить из себя вашу мать. Она единственный человек на свете, вселяющий в меня такой страх, что я надеваю костюм.
Грейс, которой слишком хорошо было знакомо это чувство, улыбнулась. Она сто раз спрашивала себя, зачем все-таки поехала в Венецию. Вот и ответ.
— Я хочу, чтобы вы работали у меня, — продолжал Дьюк. — Из того, что вы рассказали о себе во время ужина, я заключил, что вы можете иметь дело с кем угодно. Ибо раз вы как-то ладите с вашими сумасшедшими авторами…
Закатив глаза, он присвистнул.
Грейс сглотнула комок в горле.
— Да, но…
Дьюку известна лишь одна сторона дела. Должно быть, он до сих пор в неведении, что в последнее время ее профессиональная деятельность представляет собой непрерывную череду пиар-катастроф. И, принимая в расчет, что рано или поздно он все равно об этом узнает, нет смысла скрывать, что в рекламном деле она безнадежный неудачник.
— Если честно, — промямлила Грейс, — вряд ли можно считать, что я работала с ними успешно. Более того, я не могу похвастаться какими-нибудь достижениями, — добавила она.
— Это вы насчет Генри Муна? — пожал плечами Дьюк.
Грейс вздрогнула, услышав это имя, произнесенное совершенно неожиданно, небрежным тоном. Она почувствовала, как ее щеки заливает пунцовая краска.
Дьюк улыбнулся.
— Как раз наоборот. Большинство рекламных агентов опустили бы руки еще сто лет назад. Тот факт, что вы продолжаете бороться, говорит за вас. Вас не остановило даже то, что вам ответили отказом все газеты Великобритании, не говоря про все радио- и телестанции. Значит, вам совсем не безразлична судьба этого Генри Муна. — Он покачал головой. — Поразительное упорство!
— Это только показывает, насколько я глупа, — пожала плечами Грейс, багровая от смущения.
— Нет, это показывает вас с лучшей стороны. Вы идете дальше, чем требует ваш профессиональный долг.
Грейс заломила руки. Как это справедливо!
— Вот что меня привлекло. Настойчивость. К тому же я услышал о вас много крайне лестных отзывов от Вашей коллеги, Элли.
— От Элли? — выпучила глаза от удивления Грейс.
Элли ни словом не упомянула об этом разговоре.
— Замечательная девушка. — Дьюк кашлянул. — Ладно, к делу. Итак, раз вы смогли справиться с таким мусором, вы без труда справитесь со звездой Голливуда.
Грейс заморгала.
—
Если она не смогла ничего добиться с никому не известными писателями, звезда первой величины — или хотя бы второй — уж точно выходит за пределы ее возможностей.
— Не уверена, что у меня для этого достаточно…
