интересно, но нельзя ли пощупать…
– Разумеется. Я рад, что вы согласились…
– Ни на что я еще не согласился! – упрямо вставил я. Навигатор понимающе кивнул:
– Материалы я предоставлю вам завтра. А пока советую вам отдохнуть, позвонить друзьям…
– Я как-нибудь и без советов разберусь… – буркнул я себе под нос.
– И еще. Мне не хотелось бы, чтобы вы рассказывали о нашем соглашении своим друзьям. И, я думаю, будет благоразумнее, если о специфике вашей будущей работы вы им тоже пока сообщать не будете.
– Это еще почему?! – вскинулся я.
– Ну, во-первых, они вам могут и не поверить и поднять на смех. Только поймите меня правильно… После такого состояния…
«Да пошел ты к черту!» – подумал я. Но вслух не произнес. Он опять был прав. А может, вообще весь этот разговор – просто пьяный бред?
А во-вторых, всему свое время. Я думаю, они посте-' пенно сами все поймут. Не нужно их смущать раньше времени.
– Ладно. Я подумаю.
– Вот и хорошо. Проводите меня, если не трудно. Навигатор поднялся из-за стола и направился в коридор. Я поплелся за ним.
В прихожей он захватил небрежно накинутый на вешалку пиджак, сунул под мышку. В дверях обернулся:
– И приведите жизнь в порядок, Денис. Это нетрудно. Особенно с вашими друзьями.
Закрыв за ним дверь, я вернулся в гостиную. Вернее, остановился в проходе и оглядел комнату.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы выгнать муть из головы. Тяжелую серую противную муть, которая хлопьями поднялась вдруг в моем мозгу. Я увидел то, что не мог или не хотел видеть раньше, когда был пьян.
Пятна крови. Засохшей почерневшей крови. Нашей с Настей крови.
На полу. Светло-красные. Размазанные, стертые руками, ногами, одеждой.
На спинке кресла. Густое, уродливое, черное пятно, заливающее весь верх, стекающее струйками вниз, к сиденью.
На стене. Ярко-красные брызги. Разные – большие, маленькие. Иногда вперемешку с какой-то густой, но теперь Подсохшей кашицей.
Меня уже не тошнило. Муть снова осела. Я ушел в ванную, намочил под горячей водой тряпку и вернулся в гостиную. Опустившись на колени, я начал с пола.
Кровь снова стала жидкой. Она размазывалась под тряпкой по линолеуму, не хотела оттираться, забивалась в щели. А я с остервенением возил по ней грязной тряпкой, некогда бывшей старыми спортивными штанами. Когда на полу не осталось и следа, я перешел к обоям. Их спасло то, что они оказались моющимися. Губкой, смоченной в мыльном растворе, я осторожно протирал их узорчатую поверхность, смывая красные пятна с желтеньких и зелененьких цветочков. Губка из желтой медленно превращалась в красную.
С креслом все оказалось сложнее. Кровь глубоко впиталась в мягкую обивку, здесь ее было больше всего. Из-под щетки она стекала вниз, к сиденью и впитывалась уже там. Но мыло против этого темно- бурого пятна не помогало. Я во' зил по нему щеткой с возрастающей силой, но оно и не думало пропадать. Рука уставала, в ушах звучал этот отврати тельный трущийся звук… Я отшвырнул щетку и прижался лицом к мокрой грязной обивке. Господи! Что я делаю! Ведь это же ее кровь!.. Это единственное, что мне от нее осталось…
Ну, ну, успокойся. Все, хватит. Фарш обратно не прокрутишь. Нет смысла ныть. Ныть вообще нет смысла, а мужику еще и стыдно.
Я слез с кресла, отыскал в шкафу какое-то покрывало, неизвестно как и зачем там лежавшее, и набросил его на спинку кресла. Вот так-то лучше. Все.
Закончив с уборкой, я взялся за телефон. Набрал номер Джулии.
– Алло, – почти сразу же ответила она.
– Привет.
– Д… Денис?! – изумленно пролепетала она. Так что я немного смутился.
;
– Хм… Ну да. В некотором роде.
– Что с тобой?! То есть… тьфу, что я говорю!.. Как ты себя чувствуешь?! Тьфу! Я хочу сказать… В общем, как ты?..
– Уже лучше, – ответил я, с трудом проглотив комок в горле. – А ты?
– Я? Я нормально, – как-то слишком поспешно ответила Джулия.
– Можно к тебе приехать?
– Конечно! Что за вопрос!.. Когда?
– Примерно через часик. Хорошо?
– Отлично… Слушай… Я очень рада, что ты… вернулся.
