то разобрались? Теперь самые богатые в мире.
— Так и социализма у них до этого не было. У нас все по-другому. Предположим, объявляем капитализм. Это значит, предприятия должны быть в частных руках. Если не все, то многие. И как это сделать? Честно распределить? Тупо сложить их номинальную стоимость, а потом поделить столбиком на общее количество населения? Какие-нибудь расписки раздать. Типа, делай что хочешь — можешь их продавать, можешь скупать оптом. И как ты думаешь, кто их скупит? Простые парни с завода?
— Ну, это ты утрируешь.
— Это я еще приуменьшил. Или вот — при капитализме торгуют акциями. И много у нас понимают в такой торговле? В лучшем случае читали «Незнайку». Как там было? Общество гигантских растений? Напечатали бумажки, собрали бабки и смылись. Просто и эффективно. У нас, ты думаешь, по-другому будет?
— Может, и так. Все равно, я думаю, найдутся честные люди с деловой хваткой. Они, по крайней мере, получат шанс.
— Получат, ладно. И некоторые даже пробьются. Но все равно, наверх залезут в первую очередь самые беспринципные. У которых из прошлой жизни остались связи и навыки похода по головам. Только теперь над ними даже пресловутого Госплана не будет, который хоть как-то думал на перспективу. Останется только один вопрос — что можно продать немедленно? Вот и будем всей страной нефть качать.
— Ладно, Славик, ты что-то расфантазировался. Абсурд какой-то. Незнайка, нефть. Думаешь, у тебя с твоим пантеоном лучше получится?
— Не знаю, — вздохнул Славик. — Но я, во всяком случае, постараюсь. Мне этот народ хотя бы небезразличен.
— Ну а со мной что будет? И со Светкой?
— С вами? Да ничего. Я, вообще-то, вам благодарен. Ты притащил ключ, а твоя Светлана — вроде как замочная скважина…
— Мисс Скважина, — подсказала Оля с невинным видом.
— Тонкий салонный юмор, — констатировал Славик. — Вилы, одно слово. Отбились от рук у себя в полях. Так вот, Артем, ты и Света свою функцию выполнили. Почему именно вы — не знаю, даже не спрашивай. Я вас почувствовал, но научной базы у меня нет. Сам понимаешь — откуда она у языческого чудовища? Девчонку я сразу принес сюда, а этих вон попросил за тобой присматривать…
Славик кивнул на своих помощниц.
— Мне было интересно, — продолжил он, — как быстро ты опять найдешь к ней дорогу. Есть какая-то сила, и она вас друг к другу тянет. Это как магнитное поле, только магниты здесь ни при чем. Ладно, сейчас у меня другие проблемы. Короче, можете отдыхать. На улице погуляйте. Только с территории не уходите, в городе неспокойно. Ну, ты сам видел. Позже увидимся.
Славик вышел из кабинета, доставая на ходу телефон. Артем тоже поднялся.
— Спасибо за утреннюю влагу, барышни, — сказал он. — До встречи в эфире.
— Пошел осваивать скважину? — спросила Аня.
Артем только махнул рукой. После полутемного зала солнечный свет в коридорах казался ослепительно ярким. Светка была у себя в палате. Она рассказала, что опять появилась связь и до нее уже дозвонилась мама. Света только теперь узнала, какие страсти разыгрались перед райкомом, и обиделась на Артема за то, что он ей ничего не сказал. Он вяло отбрехивался. Сейчас, по ее словам, обстановка несколько разрядилась. Люди на площади братаются с экипажами бэтээров. Царит какая-то нездоровая эйфория. Тем не менее мама пообещала Светке не выходить из дома.
Артем предложил проветриться. Светка отдала распечатки очередному охраннику, и они спустились в фойе. «Лебединое озеро» продолжалось. Во дворе суетились люди. Они поднимали на постамент деревянного истукана с позолоченными усами. Светка вытаращила глаза, и Артему пришлось пересказывать весь разговор со Славиком.
— Знаешь, — вздохнула Светка, — я не могу поверить, что страна просто так умрет. Мне тоже здесь душно, но все-таки это родина. И теперь просто взять и перечеркнуть. Неужели по-другому нельзя?
— Я тоже у него спрашивал. Он говорит, что это необратимо, но я бы, наверно, все равно попытался. Только боюсь, теперь уже поздно.
Они не заметили, как дошли до круглой площадки между пятью санаторскими корпусами. Это был самый центр перекошенной пентаграммы, если смотреть на территорию сверху.
— Какое-то странное ощущение, — сказала Светка, поежившись.
Земля под ногами вздыбилась, как будто по склону прошла волна. Белоснежные корпуса дрожали в прозрачном мареве. Ящер открыл глаза.
«Сейчас он поднимет голову, — отстраненно думал Артем. — И эта земля перейдет к нему во владенье. Может, он будет совсем не злой. Может, другой вообще не стал бы с нами возиться. Но все-таки жаль, что у этой страны не было последнего шанса. Или еще осталась секунда, чтобы его потребовать?..»
Артем повернулся к Светке, которая сидела рядом с ним на траве, и взял ее за руку. Они посмотрели друг другу в глаза, и Артем услышал, как трещит наэлектризованный воздух. А потом из центра звезды поднялся столб холодного света, и огненное копье вонзилось в пасть ожившего исполина.
Глава 7
Неизвестная науке рептилия, пронзенная световым копьем, была нарисована на борту корабля, который заходил на посадку. Имперский герб — символ многовекового спокойствия. Но настало другое время. Мятежники под предводительством принца Кардуса уже полностью контролировали столицу и теперь готовили атаку на Храм. Уцелевшие Стражники, не признавшие узурпатора, слетались на остров, чтобы организовать оборону. Но их было слишком мало.
Янус смотрел на эту суету из окна и прислушивался к своим ощущениям. Его только что вывели из Колодца. Процедура «накачки» силой прошла успешно и продолжалась не более получаса. Сам он, оказавшись в потоке, вообще потерял счет времени. Он почти ничего не помнил. Какие-то бессвязные образы, странные имена и обрывки нелепых фраз. Но это было неважно. Энергия переполняла его. Он при желании мог бы одним движением отколоть изрядный кусок от ближайшей к нему скалы или вывести из строя боевой корабль мятежников. Но ректор строго-настрого запретил ему тратить силу без крайней необходимости. Принять участие в обороне острова тоже не разрешил.
— У вас другая задача, Янус, — терпеливо повторял ректор, когда они связались через браслет. — И она, поверьте, важнее любых воздушных боев.
Ректор отключился, пообещав через несколько минут подойти. Янус, в свою очередь, обещал подождать. Он стоял у окна, глядя, как вихревые столбы патрульного корабля разрывают промозглую пелену, которая повисла над островом.
Он думал о Виоле. Как получилось, что эта девчонка за какие-то сутки стала для него дороже всего? Еще вчера утром он вообще не знал о ее существовании. Значит, такое бывает не только в сказках. Как ни крути, надо благодарить ректора, которому он так вовремя подвернулся. Ведь если бы Янус не пришел пересдавать зачет, ректор бы его никогда не увидел. И послал бы на встречу с фрейлиной какого-нибудь другого студента. Янус даже зубами заскрипел от такой возможности.
А потом он услышал торопливые шаги за спиной и, обернувшись, увидел ту, которая занимала все его мысли. Виола подбежала к нему, повисла на шее и разревелась. Янус растерянно гладил ее по спине.
— Они мне сказали, что ты живой, но я боялась поверить, потому что ты упал со скалы, а до этого в тебя пуля попала, — тараторила девчонка сквозь слезы. — Я кричала, чтобы меня к тебе отвели, но они ответили, что нельзя, а потом сказали, что я должна идти на инициацию. А я сказала — как я могу идти, когда ты там лежишь почти мертвый? А они меня не послушали, и я почувствовала, что голова кружится, и я сейчас упаду, а потом заснула…
