— Боже ты мой! — выдохнул Трит.
— Ага, значит, он маркиз… маркиз Чирк?
— Нет, Чирк — это фамилия. А титул — маркиз Хэнмер.
— Ой, Брэд, смотри! Узнаешь?
— А как нам называть его старика? — поинтересовался Брэд, поворачиваясь вместе со стулом туда, куда указывал Трит.
— Его отец — герцог Флинтшир. Думаю, лучше всего называть его просто сэром.
— Трит, боже мой, точно… это же Бетси!
— Вот кто должен сниматься в нашем фильме, — объявил Трит. — Великая английская актриса!
— Я, впрочем, не думаю, что вы вообще встретитесь с герцогом, — добавил Ник, не совсем уверенный, с какой степенью торжественности лучше произнести слово «герцог». Он еще помнил, с каким благоговением отзывался его отец о провинциальных баронетах, и потому сам старался говорить об аристократии как можно небрежнее. — Я сам только один раз его видел. Он никуда не выезжает из замка. Дело в том, что он калека.
— Вы, англичане… — протянул Трит, не сводя восторженных глаз с Бетси Тилден. Ник задумался, на какую роль прочит ее Трит: для миссис Джерет она явно слишком молода, для Флиды Ветч — совсем не подходит. — Вы, англичане, такие жестокие!
— Почему? — спросил Ник.
— Ну, как можно так говорить: «Он калека»!
— А-а… — сказал Ник и покраснел, словно его обвинили в снобизме. — Прошу прощения, дело в том, что так говорит о себе сам герцог. Он с детства не может ходить. — Ему показалось, что это подходящий момент для перехода к неприятной теме, и, прочистив горло, он начал: —Знаете, я должен кое о чем вас предупредить… Ах, вот и он!
В дверях появился Уани, и Ник замахал ему рукой.
— О господи! — в один голос выдохнули у него за спиной американцы.
Уани вошел, уверенно улыбаясь, окруженный, словно ядовитым облаком, противоречивыми эмоциями зрителей — ужасом, жалостью, отвращением. Девушка в гардеробной протянула ему трость и помогла снять пальто.
— Добрый день, — сказал Уани; Ник понял, что спешить навстречу и целовать его сейчас не стоит.
Уани двинулся к ним, стуча по мраморному полу своей тростью — элегантной, черной, с серебряным набалдашником. Он еще не вполне с ней освоился и выглядел, словно неумелый актер, играющий старика. Трость и притягивала, и отталкивала внимание окружающих: все, кто был в зале, оглянулись — с тем, чтобы вздрогнуть, поспешно отвести взгляд и больше не смотреть в его сторону.
Американцы встали.
— Антуан, как мы рады тебя видеть! — прижав салфетку к груди, воскликнул Трит.
— Как поживаешь? — с излишней экспрессией подхватил Брэд.
Он осторожно похлопал Уани по спине, и Ник с другой стороны сделал то же самое. Со стороны должно было казаться, что они поздравляют его с победой. Под шерстяной тканью пиджака Ник ощутил костистые выступы и провалы страшной худобы. Уани сел, улыбаясь вежливо и рассеянно, словно на еженедельном заседании правления, ход и результаты которого известны заранее. Наступило короткое потрясенное молчание. Ник улыбался Уани, страшась заговорить; присутствие посторонних вернуло его ужасу первоначальную остроту, и он чувствовал, как что-то клокочет у него в горле.
— О чем речь? — поинтересовался Уани. Голос его звучал, как обычно, негромко и расслабленно, и лишь какие-то неуловимые нотки в нем подсказывали, что теперь Уани просто не способен говорить громче.
— Я объяснял Брэду и Триту, что Чирк — это фамилия, а Хэнмер — титул, — сказал Ник.
— Понятно, — снисходительно улыбнулся Уани. — Титул у них совсем новый, получен в девятнадцатом веке.
— А-а… — понимающе протянул Брэд, безуспешно пытаясь сделать вид, что для него это и в самом деле слишком поздно.
Трит рассмеялся и сказал:
— Что ж, по мне, и это неплохо.
— Собственно говоря, этот род спасла Шерон, нынешняя герцогиня… — и Ник обернулся к Уани, чтобы тот досказал историю.
— Да, сделала Флинтширам спасительную инъекцию своего капитала, — сказал Уани.
Все рассмеялись торопливо и чересчур весело, словно в ответ на жестокую шутку тирана; в остроте Уани в самом деле чувствовалась жестокость — прежде всего по отношению к себе.
— Может быть, закажем что-нибудь? — предложил Ник.
Уани повернулся и жестом подозвал Фабио; пока он не смотрел, Трит и Брэд обменялись понимающими взглядами. Фабио тут же возник у стола, энергичный, веселый, готовый принять, повторить вслух и запомнить их заказы: должно быть, никто, кроме Ника, не заметил, что он слишком уж энергичен и басовитый смех его звучит немного натужно. Брэд попросил салат «Анютины глазки», и Фабио отпустил какую-то обычную остроту и выпрямился, прижимая к груди раскрытые меню. Ник заметил, что ресторан процветает, и с улыбкой добавил, что, возможно, он отчасти обязан своим успехом им с Уани: они были на открытии и после этого обедали здесь едва ли не каждый день.
— Да, пожаловаться не можем… — сказал Фабио… — точно, Ник, жаловаться нам не на что! — и при слове «жаловаться» бросил быстрый взгляд на Уани, и в глазах его промелькнуло что-то холодное и жестокое.
А в следующий миг в дверях появились новые посетители — разумеется, Сталларды. Ник видел, как Фабио спешит к ним навстречу, приветствует их и усаживает за стол — все как обычно, без всякого неестественного смеха и косых взглядов. Наверное, он боится, что присутствие Уани отпугнет посетителей, подумал Ник.
Софи и Джейми подошли к их столику. Джейми осторожно похлопал Уани по спине; Софи, кажется, хотела его поцеловать, но передумала. Джейми недавно сыграл главную роль — наивного английского студента — в низкобюджетной голливудской романтической комедии и теперь наслаждался славой. Софи была беременна и потому нигде не играла, хотя у нее в корзинке, сделанной в виде колыбели, лежали какие-то бумаги, которые вполне могли оказаться сценариями. Трит и Брэд поздоровались с энтузиазмом, видно было, что они уже прикидывают, каков будет Джейми в роли Оуэна Джерета; стороны обменялись визитными карточками и пообещали друг другу «непременно как-нибудь заглянуть». О здоровье Уани не было сказано ни слова; только Софи, возвращаясь к своему столику, оглянулась и одарила его грустной, соболезнующей улыбкой.
— Просто чудо, что за парень, — сказал Брэд.
— Это вы про старину Джейми? — спросил Ник.
— А вы его хорошо знаете?
— Да, мы все вместе учились в Оксфорде. Правда, он тогда больше дружил с Уани.
Но Уани не желал погружаться в воспоминания. Он сидел неподвижно, сложив на столе исхудалые руки. Пиджак с прямыми плечами, застегнутый на все пуговицы, висел на нем, как на вешалке. Он по- прежнему привлекал к себе внимание — но не восхищенное, как раньше, а испуганное и жалостливое — и, казалось, жаждал внимания еще больше, чем прежде. Ник не мог не признать, что Уани и сейчас по-своему выглядит неплохо — хотя, конечно, с тем, что было раньше, сравнивать невозможно. Сейчас ему было двадцать пять лет.
— Сталлард всегда был ничтожеством, — сказал он, — и в прелестной мисс Типпер он нашел себе пару под стать.
— A-а… — сказал Брэд. — А она… э-э…
— Прекрасная пара для него. Она — дочь девятого в списке самых богатых людей Англии, а он — сын епископа.
— Епископы, наверное, не слишком-то много зарабатывают, — проговорил Трит и снова припал к своему коктейлю.
