И не глядя на испуганного Бузина, Лосев быстро пощел к двери.
Уже в машине он зло сказал Володе:
— Каков, а? Это не только разиня. Он уже на какие-то посулы клюнул, ручаюсь. Он уже, сукин сын, в гости в Москву собрался.
Машина мчалась по улицам города. У одного из перекрестков к ним присоединилась еще одна машина.
Неширокие, суетливые улицы центра вскоре сменились просторными, прямыми, новыми проспектами со светлыми многоэтажными зданиями. Потеряли свой былой жалкий облик городские окраины.
И филиал завода, куда подъехали машины, оказался на взгляд куда крупнее, мощнее и благоустроеннее самого завода.
На просторном дворе, у длинного кирпичного здания склада готовой продукции, выстроились грузовые машины. Возле одной из них стояло несколько человек, там шел какой-то оживленный разговор. В центре группы молодая женщина в темном пальто и с белым пушистым платком на голове о чем-то спорила с высоким, усатым мужчиной в очках.
Лосев и Жаткин торопливо выскочили из машины и подошли к спорящим. На них никто не обратил внимания.
— Я буду жаловаться в министерство! — кипятился человек в очках. — Безобразие! Люди стоят без дела, а вы не разрешаете грузить продукцию! Бюрократизм развели! Время не умеете беречь!
— Не бюрократизм, а порядок! — запальчиво возражала женщина. — Я же вам говорю: документы еще не оформлены!
— Так оформляйте!
— А что я могу сделать? Бухгалтер на полчаса отлучилась. У нее ребенок заболел. Она рядом живет и сейчас вернется. Я же русским языком вам говорю.
— Ребенок! Ну, порядки! Ну, дисциплина! — возмущался человек в очках. — Вы документы последнего Пленума читали?.. А, ладно! — перебил он сам себя. — Мы уезжаем, больше ждать не могу. Завтра к утру, надеюсь, вы все оформите?
— Да сейчас она придет, что вы волнуетесь?
— А я требую…
— Одну минуточку, — решительно вмешался Лосев. — Это непорядок, дорогие товарищи, — и он обратился к человеку в очках: — Пойдемте, вам все немедленно оформят. Как же так можно, товарищ Винокурова?
Он посмотрел на женщину.
— А вы, собственно… — гневно начала та и вдруг осеклась под веселым и дружеским взглядом Виталия. — Ox, извините. Ну, пойдемте, постараюсь что-нибудь сделать.
— Давно бы так, — удовлетворенно проворчал человек в очках. — Спасибо вам, товарищ. Развели, понимаете, черт знает что на пустом месте. Когда мы только…
Теперь Виталий узнал его, хотя раньше никогда и не видел, узнал по приметам. Никакие усы не могли этому помешать. Пожалуй, даже усы помогли, те самые рыжеватые усики, которые изготовила однажды Липа. Словом, это был, конечно же, Бобриков, Валерий Геннадиевич Бобриков собственной персоной.
Когда пришли в бухгалтерию, Виталий обратился к Бобрикову:
— Прошу ваши документы, гражданин.
— Причем здесь… Мой паспорт у них.
— Это не ваш паспорт, — насмешливо возразил Виталий. — Потрудитесь предъявить свой, гражданин Бобриков.
— Что?!.. Какой еще… Бобриков?!.. Это… Это провокация! Я немедленно…
— Вы немедленно последуете за нами, — властно перебил его Лосев и приказал Жаткину: — Водителя во вторую машину.
— Он уже там, — усмехнулся Володя.
— Да кто вы такие, в конце концов? — гневно спросил человек в очках. — Какое вы имеете право?
Но в голосе его уже не было прежней уверенности.
— Извините, — иронически ответил Лосев. — В горячке не успел представиться. Вот, извольте, — он протянул свое удостоверение. — Как видите, из Москвы за вами приехал.
Человек посмотрел удостоверение и спросил слегка дрогнувшим голосом:
— Это вы и есть Лосев?
— Я и есть. Откуда вы меня знаете? Лично мы еще не встречались, кажется.
— Наслышан, — сухо ответил Бобриков и добавил: — Но… я должен позвонить.
— Вот и отлично. Куда?
— Это вас не касается.
— Нас теперь все касается, Валерий Геннадиевич. Так куда вы собрались позвонить?
Бобриков молчал, нервно покусывая губу.
— Вы хотите помешать следствию? — ледяным тоном осведомился Лосев. — Вы сильно себе вредите этим, Валерий Геннадиевич.
Бобриков глядел куда-то в сторону и упрямо молчал.
— Хорошо, поехали, — распорядился Лосев.
Когда все вышли из бухгалтерии, Виталий с улыбкой сказал молодой женщине, шедшей рядом:
— Спасибо вам, Анна Савельевна. Вы помогли задержать очень опасных преступников.
— Ну что вы, — улыбнулась та, пытаясь скрыть волнение. — Это…
— Это ваш долг, я понимаю. Но знали бы вы, сколько людей до вас его не выполнили.
В коридоре Бобриков неожиданно остановился и объявил, понизив голос:
— Мне… мне надо в туалет.
— Пожалуйста, — предупредительно ответил стоявший возле него Жаткин. — Вот они вас проводят.
И он кивнул двум сотрудникам.
Бобриков опасливо оглядел обоих и махнул рукой.
Когда приехали в управление и расположились в комнате Жаткина, Лосев сказал Бобрикову:
— Итак, Валерий Геннадиевич, вы арестованы. Вот постановление следователя, вот санкция прокурора.
Он достал бумагу и протянул ее Бобрикову. Тот отвел его руку.
— Я вам верю, — угрюмо сказал он.
— Арестован Глинский, арестован Шанин, — продолжал Виталий. — Кое-кто объявлен в розыск. Теперь арестованы вы. С поличным, можно сказать. Кроме того, мы вас предъявим на комбинате верхнего трикотажа в Москве. Вот прямо таким, как вы есть, с вашими усиками.
Вас там узнают, в бухгалтерии. Словом, как видите, разваливается ваша преступная группа. Надеюсь, вы не собираетесь взять на себя роль главаря? Глинский от этой чести отказался.
— Я тоже не собираюсь, — хмуро — процедил Бобриков.
— Понятно. Значит, все сходится на Льве Константиновиче, не так ли? Кстати, как его настоящее имя, не знаете?
— Понятия не имею.
— У вас это будет вторая судимость, Бобриков. И в ваших интересах…
— Первая.
— Нет. Первую вы сумели скрыть от управления торговли. Но у нас иное дело, Бобриков. От нас не скроешь. Надо бы знать. А вторая судимость — это рецидив. И вы, конечно, знаете, как на это смотрит Уголовный кодекс.
— Ничего я не знаю, — Бобриков нервно сцепил руки на коленях.
— Знаете, знаете. Дело, ведь, серьезное, Валерий Геннадиевич. Надо смотреть на вещи трезво. Поэтому призываю к сотрудничеству.
В тоне Лосева не было фальши и не было злости, тон был ровен и спокоен, даже чуточку доброжелателен. Он как бы говорил: «Должна торжествовать справедливость, вот и все. Никакой поблажки
