Часы пробили без четверти семь вечера. Зоя Андреевна ушла на работу, и они остались вдвоем. Теперь можно было поговорить и о делах.
Лена удобно свернулась калачиком на диване, накинув на ноги шерстяной плед, а Андрей уселся в кресле у окна, вытянув ноги перед собой.
— Все мышцы гудят с непривычки! — пожаловалась Лена. — Давно на велосипеде такое расстояние не доводилось преодолевать. За день километров шестьдесят от-махали, наверное?
— Не меньше! — Андрей зажмурился от неприятной судороги, пробежавшей по левой ноге. — Я вообще на него года два не садился!.. Так ты считаешь, что меня будут искать?
— Несомненно! Ну, не именно тебя может, а того, кто, как они считают, управ-лял этой штуковиной! Сейчас разберутся что к чему, — и будут искать…
— Спасибо, успокоила! Это ж, в принципе, — одно и тоже!.. Поскольку искать они, по твоим словам, умеют…
Лена невесело кивнула.
Полуянов встал с кресла, и несколько раз прошелся по комнате. Пошли уже вторые сутки его пребывания в этом непонятном мире; в этом вообще-то знакомом, и, вместе с тем, с таким непохожим на то, каким оно должно бы быть, прошлым…
— М-да! Сходил я с дедом на рыбалку! — сказал Андрей, глядя в окно, за кото-рым качались пушистые кроны деревьев, растущих во дворе дома. — Тут, глядишь, на самого скоро сезон охоты начнется!.. Смех, да и только! И вот здесь, — он посту-чал по лбу, — абсолютно ничего путного! Никаких умных мыслей!
— Не хандри! — Лена отбросила плед и опустила ноги с дивана. — А давай пой-дем на рыбалку? Удочки есть, а место я отличное знаю, и недалеко! Улов гаранти-рую отменный! Развеешься, соберешься с мыслями!.. На свежем воздухе и думать легче!
— Ты что, и рыболов к тому же? — изумленно спросил Андрей.
— И рыболов, и охотник!.. Ты не забывай, что я дочь красного командира! У меня, кстати, и значок 'Ворошиловский стрелок' есть… Папа меня многому нау-чил…
Она уже суетилась по квартире. На белый свет, непонятно откуда, были из-влечены две удочки, медный котелок, маленький топорик, коробочка с крючками и грузилами.
— Андрей! — крикнула она ему из кухни. — Принеси, пожалуйста, из спальни старое покрывало! Оно на стуле висит, в углу!
Он зашел в спальню, взял покрывало, и тут увидел гитару, стоящую за пла-тельным шкафом.
Андрей провел рукой по струнам.
— Тебя только за смертью посылать!.. — заглянула в спальню девушка.
— Ты что, играешь?
— Немножко! Это папа играл… Вообще-то и мама немного умеет. А я на пиа-нино училась. Но его в прошлом году продать пришлось. Жалко, а что поделаешь!
Юноша взял несколько аккордов, и гитара грустно запела.
— Ой! Ты умеешь играть!
— Я на шестиструнке учился! А до этого на аккордеоне два года в музыкальной школе… В принципе — можно перенастроить.
— Значит — возьмем ее с собой!.. Ну, вроде все собрала!.. Переодеваемся и в путь!..
12
В костре весело потрескивали дрова, а в висящем над огнем котелке уже на-чинала закипать вода. Андрей подкинул еще пару полешек, и направился к Лене, чистящей на берегу озера рыбу.
Место действительно было восхитительное, и, что самое главное, всего в по-лучасе ходьбы от города. Несколько небольших, соединяющихся между собой во-доемов, через которые протекала небольшая, довольно чистая речушка шириной всего метров пять, изобиловали рыбой. За неполный час они с Леной поймали с килограмм окуней, да пару приличных, граммов по триста каждый, карпов.
Лагерь они разбили метрах в пяти от воды, на пригорке, рядом со старой, склонившейся над водоемом плакучей ивой. Справа располагался небольшой пес-чаный пляж, окаймленный с двух сторон зарослями кустарника. На противополож-ном берегу, метрах в тридцати от ребят, подходя почти к самой кромке воды, густой стеной стоял лес.
Вечер был теплый, безветренный. Редкие облачка, словно белые кляксы, еле-еле ползли по небу.
— Вода закипела! — сказал Андрей. — Можешь закидывать.
— Закинь ты, а я пока картошку сполосну!
— Ты картошечки немного оставь, в костре запечем! — попросил он, опуская рыбьи тушки в кипящую воду.
— Обязательно! Мы всегда так делали…
Да! Стоило, конечно, провалиться в прошлое на шесть десятилетий, чтобы ва-рить уху на берегу прозрачной речушки в обществе симпатичной девчонки, которая в нашем времени годилась бы ему в бабушки, если не в прабабушки! Где она, кем стала? В двухтысячном ей бы было — семьдесят пять… Жива она, или нет? Может, живет где-нибудь, едва сводя концы с концами от пенсии до пенсии, а может, еще тогда сгинула в огненном вихре войны?.. Войны… Почему же изменена история?.. Что все-таки произошло?
— О чем задумался? — раздался сзади голос девушки, и легкая рука легла ему на плечо.
— Да все о том же!..
Лена присела напротив, на кривую, напоминавшую причудливое кресло, коря-гу.
— А все же?
Андрей задумчиво глядел на огонь.
— Знаешь! — сказал он, — я все думаю — почему многое из того, о чем ты мне вчера рассказала, так отличается от нашего прошлого.
— И есть идеи?
— Только из области фантастики! Тут, Леночка, и теории никакой толком не подведешь! У нас и науки такой нет. Считается, что временные теории — это из об-ласти физики… специальной какой-то ее области… Я могу разве что только руково-дствоваться идеями фантастов, хотя они, в принципе, не лишены определенного смысла!..
— Знаешь, Андрюша! — воскликнула Лена. — То, что случилось, уже само по себе настоящая фантастика. Представляю, как сейчас кипят мозги у товарищей из НКВД! — Она хихикнула и затем добавила: — Умаялись, наверное, ища вражеских шпионов!
— Ну, так вот! — продолжал Андрей. — По поводу изменения времени есть не-сколько теорий… У писателей-фантастов разумеется… Первая из них состоит в том, что малейшее воздействие человека из будущего на прошлое, неизбежно ведет чуть ли не к катастрофе и изменению будущего, которое уже будет совсем не таким, как, скажем, его знал виновник произошедшего… Тебе понятно?
— Ну-у!.. В общих чертах.
— Ну, например, попадаю я в мезозойскую эру, и убиваю динозавра. А он в ре-альности жил, производил потомство, ну и так далее… Разрыв генетической цепоч-ки ведет еще к каким-то изменениям, через миллионы лет все это накапливается, и будущее уже не то…
— Понятно! — Лена наморщила лоб. — А если, скажем, этот зверюга и тогда дол-жен был погибнуть?
— Вот! — воскликнул Андрей! Это уже немного другая теория… Если можно так выразиться — более мягкая что ли… Незначительные отклонения гасятся по ходу времени, и изменения настолько малы, что в конечном итоге не играют особой роли в будущем. Если они, разумеется, не влияют на ключевые моменты истории.
— Ага! — обрадовалась Лена. — Например, ты убиваешь Наполеона, и ход исто-рии меняется! Правильно?
— Вот именно! Но есть и еще одна теория. Все отклонения, совершенные пу-тешественником во времени в прошлом, не играют никакой роли, ибо были запла-нированы заранее, и история в соответствие с этим уже была другой. То есть в слу-чае с Наполеоном на его месте, в конечном итоге, мог оказаться иной
