— Проход есть?
— Вот по этому овражку, — Шульц в упор посмотрел на своего командира. — Но это очень рискованно. Время ограничено. И раньше ночи туда, я думаю, соваться не следует! А дальше, скорее всего, будут еще сюрпризы…
— Да, лучше пока не рисковать, — задумчиво заметил обер-лейтенант. — Тем бо-лее что они тут явно что-то прячут от нас, и это 'что-то' — довольно серьезная вещь! Только этим я могу объяснить присутствие в этом квадрате войск НКВД.
Он резко поднялся со ствола.
— Отведи людей в чащу, Отто! Наблюдение не прекращать, особое внимание за дорогой. А я радирую в штаб и доложу о своих предположениях, да заодно попро-шу, чтобы провели аэрофотосъемку этого квадрата. Посмотрим, что на это пред-примут русские.
3
Андрей находился в бессознательном состоянии почти трое суток. Когда он, наконец, пришел в себя, то первое, что он увидел, это склонившееся над ним лицо пожилой женщины лет пятидесяти, в белой медицинской шапочке на голове.
— Ну вот! Наш пациент пришел в себя, — сказала она, улыбаясь. — Ты как себя чувствуешь?
Юноша попытался привстать, но все тело ныло, и было как будто чужое.
— Спина болит, — пожаловался он, — и правый бок…
— Ничего, ты немного потерпи. Я сейчас укольчик тебе сделаю, сразу легче станет…
Он подошла к накрытому белой простыней столику, откинула покрывало, и зазвенела медицинскими инструментами.
Андрей осторожно повернулся на правый бок и начал осматривать помеще-ние.
Ничего особенного! Обычная больничная палата. Небольшая, на две койки. Тумбочка у изголовья, пара стульев, в углу умывальник. Ну и столик на колесиках, возле которого возилась женщина в белом халате. Вторая кровать была пуста. Окно обычное, до половины закрашенное белой краской. С внешней стороны металличе-ская решетка…
Женщина вернулась, неся в руках шприц с прозрачной жидкостью.
— Поворачивайся на живот, — скомандовала она. — Рука у меня легкая, так что больно не будет!
Полуянов кряхтя, перевернулся. Влажная салфетка осторожно коснулась яго-дицы. Резко запахло спиртом.
— А я и не боюсь! — буркнул он. — Вы мне лучше скажите, где я нахожусь!
— Настанет время — узнаешь! — Медсестра воткнула шприц ему под кожу. Рука у нее была действительно легкой. — Все! Можешь поворачиваться обратно… Есть хо-чешь?
— Да не мешало бы…
Она кивнула, и вышла из палаты, катя перед собой столик. В дверном проеме мелькнул силуэт человека в военной форме и фуражке с краповым околышем, стоящего в коридоре.
'Так! — подумал Андрей, откинувшись на подушку. — Меня охраняют! Значит я по-прежнему у них в руках. Одна клетка поменяла другую!.. А здорово эти гады меня все-таки отделали…'
Он откинул одеяло и, приподняв футболку, поглядел на свой живот и бока. Всюду чернели многочисленные кровоподтеки.
За дверью раздались шаги, дверь открылась, и в палату вошла все та же жен-щина. В руках она держала кухонный поднос.
— Ну вот, ешь! — сказала она, пододвинув к изголовью кровати стул и поставив на него поднос. — Если что будет нужно — позвони… — С этими словами она показала на кнопку электрического звонка возле тумбочки, и вышла из палаты.
На подносе стояли большая глубокая тарелка с гороховым супом, тарелка по-меньше с гречневой кашей и кусочком политого подливкой вареного мяса, стакан горячего чая. На небольшом блюдце лежали свежий огурец и несколько кусочков черного хлеба.
'Решили от кнута перейти к прянику, — грустно подумал Андрей. — Подкормят, подлечат, а потом снова возьмутся за свое!..'
Как бы то ни было, но голод не тетка, и Полуянов, взяв ложку, жадно принялся за еду.
Закончив, он отложил ложку в сторону, и с наслаждением растянувшись на кровати, уставился в белый потолок своей палаты (а может камеры — черт его зна-ет!).
Неплохо! На сытый желудок, что ни говори, а думается легче!
Итак — допросы временно прекращены. Тот, седоволосый, видно большой чин! Во всяком случае, несомненно, именно ему он обязан тем, что в данный момент находится здесь. И на чекистов этот тип тоже жути нагнал основательно! Листра-тов, бедолага, белый был, как полотно… Вот только надолго ли это?.. Допросы, скорее всего, вскоре возобновятся, и от этого никуда ни деться. Вопрос вот только в том: кто в дальнейшем будет им заниматься? Если верить словам седого чекиста, то Листратов и его холуи должны получить по шее… Вот только получат ли? Хотя… Хотя тот тип заявил тогда, что данным делом он будет теперь заниматься лично сам…
В коридоре раздались гулкие шаги, заскрежетал ключ в замке, дверь распах-нулась, и в помещение, в сопровождении медсестры, вошли двое. Один из них был одет в белый халат, под которым виднелась военная форма. Другой — был тот самый чекист, спасший Андрея от побоев.
— Лидия Петровна, уберите здесь, пожалуйста, а затем можете быть пока сво-бодны! — сказал доктор, и присел рядом с юношей на краешек кровати. — Как вы себя чувствуете, молодой человек? Голова не болит?
Полуянов мотнул головой.
— Ну, тогда давай тебя посмотрим!
С этими словами доктор откинул одеяло и начал осторожно ощупывать Анд-рея своими тонкими, холодными пальцами.
— Здесь болит?.. А здесь?.. А здесь?.. — постоянно спрашивал он.
Закончив осмотр, медик повернулся к стоящему у окна спутнику и сказал:
— Ничего страшного! Переломов точно нигде нет, только сильные ушибы. Внутренние органы также не повреждены. Организм крепкий, молодой… Денька через три встанет на ноги! Но пока нужен полный покой…
— Хорошо! Спасибо, Михаил Львович! А мне можно с ним побеседовать?
Доктор пожал плечами.
— Как пожелаете! Тут я противопоказаний дать не могу! Разве что только по времени… Для начала, конечно, желательно не более получаса…
Чекист кивнул.
— Я понял! Постараюсь…
Врач с медсестрой вышли в коридор, а он плотно прикрыл за ними дверь, взял стул, и пододвинул его почти вплотную к изголовью кровати.
— Ну что, — сказал чекист, — давайте знакомиться! Я — майор госбезопасности Бердышев. Зовут меня Дмитрием Сергеевичем. Можете так ко мне и обращаться. А вы — Полуянов Андрей Валерьевич… — Он склонился почти к самому уху Андрея и добавил тихо-тихо: — Он же — гость из будущего…
'Вылитый Штирлиц, — подумал Андрей, сам для себя неожиданно улыбнув-шись. — Точнее Вячеслав Тихонов… Только в очках, и прическа немного другая… И еще в советской форме…'
— А ваши коллеги совсем иного мнения, — сказал он вслух. — Для них я — 'каза-чок засланный'. И ни откуда-нибудь, а из самого 'Логова'… То бишь — Берлина! Ну что поделать, если я там действительно родился!..
— …В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году… — перебил его Бердышев. — Мне рассказали… Пока вы лежали без сознания, я времени даром не терял. И из своих, как вы изволили выразиться, 'коллег' вытряс всю необходимую для меня информацию. Поверьте мне на слово, но это я умею делать не хуже их! Только не-много иными способами…
— В таком случае позвольте вас поблагодарить за то, что вы для меня сделали… тогда, на допросе…
