пришел узнать, как умереть. Но прежде чем я научу тебя искусству умирать, будь добр — научи меня готовить чай и угости чашечкой чая. Ведь ты же чайный мастер!»
Чайный мастер был очень рад. В последний раз он мог исполнить чайную церемонию, дело, столь дорогое его сердцу. Забыв обо всем, он со всей искренностью, с полной самоотдачей принялся готовить чай. Он выполнял все, что необходимо, как будто сейчас это было для него самое главное в жизни. Учитель фехтования испытал глубокое чувство, увидев, с какой сосредоточенностью, с каким вдохновением совершается чайная церемония. Он упал на колени перед чайным мастером, глубоко вздохнул и сказал:
«Вот ты! Тебе не нужно учиться умирать. То состояние ума, в котором ты находишься, позволяет тебе сразиться с любым фехтовальщиком. Когда будешь подходить к ронину, сначала подумай, что ты готовишь гостю чай. Благородно приветствуй его, извинись за задержку и скажи, что теперь ты готов к поединку. Сложи свое хаори, аккуратно положи сверху свой веер, как ты обычно делаешь это за работой. Затем повяжи голову, веревкой подвяжи рукава, подбери хакама. Теперь ты вполне можешь начинать.
Вынь свой меч, высоко подними его над головой, будь готов сразить им противника и, прикрыв глаза, соберись мысленно для битвы. Когда услышишь крик, ударь его мечом. Это и будет конец, взаимное убийство».
Чайный мастер поблагодарил учителя за наставления и пошел обратно. Он тщательно последовал советам, выполняя все в том состоянии ума, которое бывало у него во время чайной церемонии для своих друзей. Когда он твердо стал перед ронином и поднял свой меч, тот внезапно увидел совершенно другого человека. Он никак не мог издать крик перед нападением, потому что совершенно не знал, как ему нападать. Перед ним было само воплощенное бесстрашие! И место того, чтобы броситься на чайного мастера, ронин стал шаг за шагом отступать и, наконец, закричал: «Сдаюсь, сдаюсь!» Бросив свой меч, он простерся перед чайным мастером, прося прощения за грубость, и быстро покинул поле сражения.
Комментарии, как говорится, излишни. Начни чайный мастер взвешивать и прикидывать свои шансы остаться в живых, он неминуемо был бы убит на месте. Об этом и сказано в песне Буккоку Кокуси, дзенского учителя в эпоху Камакура:
* * *
Последнее, о чем обязательно следует упомянуть, — адреналиновые реакции организма, которые очень сильно отличаются от естественных.
Из всех изменений, происходящих в нашем теле при выбросе в кровь адреналина (например, дрожание рук и слабость), большинство исчезает уже в первые секунды боя, преобразуясь в прилив сил, быстроту реакции и прочие полезные новшества. Только одна остается неизменной и притом вполне вредоносной: так называемый эффект туннельного зрения. Да, вы движетесь быстро и ловко, внимание обострено, воля напряжена, но — сектор обзора сужается до единственного конкретного противника, что маячит перед вами, махая мечом, ножом или кулаками. Остальной мир будто перестает существовать, и вот уже вы получаете удар откуда-то сбоку, потом еще… и красиво валитесь в легком нокдауне (или в предсмертной агонии) на мать-землю.
Можно было бы сказать, что вашей вины тут нет, реакция естественна и физиологична, а вы о ней просто не знали, и это так. Теперь знайте! Но для преодоления этой напасти требуются определенные сознательные усилия и настойчивые тренировки — именно из-за естественности эффекта. Сражаясь, надо стараться рассеивать зрение, отводя конкретному противнику не более 50 % внимания.
Поначалу это трудно, но постепенно будет все легче и легче, и настанет, наконец, момент, когда вы, свирепо воюя с целой толпой, вдруг неожиданно лягнете вправо или влево, заметив периферийным зрением мелькнувшую тень… и увидите падающего приятеля. Это шутка, но все же лучше что-то заметить и спонтанно среагировать, чем наловить ворон. Небольшая цитата:
«“Когда я стою лицом к врагу, мне кажется, что меня окружает какая-то тьма. Из-за этого я часто получаю тяжелые ранения. Несмотря на то, что Вы сражались со многими знаменитыми воинами, Вас ни разу не ранили. Почему так?
Другой человек ответил: “Когда я стою лицом к врагу, разумеется, у меня возникает ощущение, что все вокруг становится черным. Но если в этот момент я успокою свой разум, темнота превращается в ночь, освещенную бледной луной. Тогда я бросаюсь в бой, и мне кажется, что я неуязвим”».
(
Глава 8. ТВОЙ ОБРАЗ В СЕРДЦЕ МОЕМ…
Статью своей Танкай являл борца сумо, а видом решительно смахивал на черта.
Сказание о Ёсицунэ
Человеческое мышление, в отличие от машинного, построено на работе с цельными образами, и в этом состоит его фундаментальное преимущество. Разумеется, использование всевозможных образов нашло самое широкое применение в мире воинских искусств, поскольку издревле замечено, что один- единственный, вовремя возникший или специально воспроизведенный, образ способен вскрыть такие резервы, докопаться до которых иным путем просто нереально.
Вероятно, самым простым и наглядным примером эксплуатации образов с прикладными целями могут служить разнообразные так называемые звериные или подражательные стили китайского ушу. Вряд ли требуется отдельное пояснение, что сие означает. Кинематограф и телевидение честно отрабатывают вложенные средства, а неожиданный бум популярности китайских единоборств, накрывший страну в 80-е годы прошлого столетия (и благополучно усопший в 90-е), заставил тогдашнюю молодежь уверовать, что богомол, обезьяна и леопард — вовсе не животные, а хитроумные техники боя.
Поистине безгранична сила образов, на подражании которым смогли зародиться и благополучно процветать из века в век целые школы боевого искусства, причем школы отнюдь не театрализованные, но самые что ни на есть эффективные и практичные. Достаточно сказать, что вся окинавская традиция возникла как отголосок одной лишь ветви шаолиньского кэмпо, а именно — «журавлиного» стиля, который и в домашнем-то варианте отличается жесткостью, резкостью и силой, а попав на окинавскую почву, превзошел самое себя.
Разумеется, мы не станем пускаться в увлекательное путешествие по безграничному миру подражательных школ ушу, ибо есть масса наглядных и, в общем-то, вполне достоверных кинолент о похождениях «пьяной обезьяны», «безумной лошади» и «молодых драконов». Отдав в свое время положенную дань модному течению, могу из личного опыта и первых рук рассказать кое-что о результатах использования характерных зрительных образов в практике спарринга.
