преступления затем, чтобы вновь пережить те же чувства, или понаблюдать за работой полицейских.
Некоторых из них распирает от самолюбия, когда они смотрят на копов и думают, что превзошли этих олухов, которые силятся понять, как они это сделали. Больные ублюдки.
— Расскажите мне о Томми.
— Томми? — Энн Наварре повернулась спиной к окнам, оперлась о низкий офисный шкаф и скрестила руки на груди. — Очень умный, добросовестный, тихий, милый.
— Вы ему нравитесь.
Она сделала удивленное лицо и покачала головой.
— Еще как, — настаивал Мендес. — Он почти все время смотрел только на вас.
— Он постоянно за всеми смотрит. Только этим и занимается. Он усваивает все, а потом решает, что делать. На меня он смотрел, наверное, потому, что со мной чувствует себя в безопасности.
Мендес прыснул.
— Поверьте мне. Может, вы и разбираетесь, что там у них в головах, а вот я сам когда-то был десятилетним мальчиком.
— Думаю, с этим я не могу спорить.
— Как вы считаете, почему он не стал говорить, что паренек Фарман трогал труп?
— Из страха мести. Дэннис Фарман забияка.
Послышался отрывистый стук в дверь, и в зал вошел полицейский.
— Фарман не пришел.
— Еще бы, — отозвался Мендес.
— И не придет. Он сказал, что сам разберется со своим ребенком. Сказал, что приходить сюда и разговаривать с вами — пустая трата времени.
— Сучонок! — Мендес спохватился, но было слишком поздно, и он послал Энн виноватый взгляд. — Извините.
— Я могла бы позвонить миссис Фарман, — предложила учительница. — Может быть, она приведет Дэнниса.
— Вам все равно надо уходить, — сказал полицейский. — К шерифу пришла какая-то женщина и заявила, что пропала девушка. Возможно, это наша жертва.
Женщине, ожидавшей в офисе шерифа Диксона, было лет сорок. Стройная, одетая в джинсы с грязными коленками и светло-зеленую футболку, с незастегнутой безразмерной джинсовой рубашкой, накинутой сверху. Длинные светлые волосы собраны в нерасчесанный конский хвост, выбившиеся прядки обрамляли бледное овальное лицо. Она стояла перед креслом для посетителей, обхватив себя руками, и выглядела обеспокоенной.
Кэл Диксон сидел за своим столом, склонив голову, и говорил с женщиной, когда вошел Мендес.
Диксон поднял голову.
— Тони, хорошо, что ты вернулся. Познакомься с Джейн Томас из Томасовского центра для женщин. Мисс Томас, это детектив Мендес. Ведущий детектив по этому делу.
Мендес протянул руку для пожатия.
— Джейн опасается, что жертва убийства может быть ей знакома.
— Одна из наших клиенток, — сказала она. — Карли Викерс. О ней ничего не слышно с вечера четверга.
— И вы только что обнаружили пропажу? — спросил Мендес. — Вы разве не пересчитываете своих подопечных?
Многие женщины Томасовского центра были из группы риска, пострадавшими от насилия. Мендес слышал, в таких заведениях строго соблюдали приватность.
— Мы недавно перевели Карли из центра в один из наших коттеджей. Она была готова к независимой жизни.
— Почему вы решили, что она не воспользовалась возможностью и просто не уехала?
Джейн Томас покачала головой.
— Нет. Нет. Она была в таком восхищении, что может начать жизнь заново. Немного нервничала, но очень радовалась, узнав, что у нее будет новая работа. Вчера она должна была впервые приступить к ней.
— Но не приступила, — догадался Мендес.
— Нет.
— Работодатель?..
— «Квин, Морган и компания». Юридическая фирма, которая помогает нам в судах.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Я видела ее на прошлой неделе, утром в четверг, в центре. Помогала ей подобрать новый гардероб. У нас в центре есть свой магазин, одежду для него нам предоставляют работающие женщины отсюда, из Санта-Барбары, Лос-Анджелеса. В четверг она планировала заняться собой. Сделала прическу, маникюр, макияж. Помню, она говорила, что чувствует себя Золушкой.
— А она не могла отправиться на поиски прекрасного принца? — спросил Мендес. — У нее был новый облик, новая одежда. Она чувствовала себя красавицей…
— Она была застенчивой. Она никак не могла оправиться после того, как ее чуть не до смерти избил приятель.
Мендес достал записную книжку и ручку из накладного кармана своего твидового пиджака и принялся записывать.
— Как его зовут?
— Грег Ашер. У меня в офисе имеется вся информация о нем в папке Карли. У него судимость.
— И он спокойно разгуливает на свободе?
— Насколько я знаю.
— А фото Карли есть? — спросил Мендес.
— С собой — нет.
— Вы не знаете, он не пытался связаться с ней последнее время?
— Она бы нам рассказала.
— Может, она боялась.
На это Джейн было нечего ответить. Она не могла сказать наверняка.
— У нее есть машина?
— Да, «шеви нова», золотистого цвета, 1974 года. В ее папке есть номер.
— А где сейчас машина? — спросил Мендес.
— Не знаю. У дома нет.
— Значит, она могла просто куда-то уехать одна.
— Нет. Она не может просто так уехать.
— Ну, Джейн, посмотрим правде в глаза, — тихо сказал Диксон. — Сколько таких женщин возвращается к тем, кто над ними издевался?
— Наши женщины не возвращаются.
Диксон вскинул седую бровь.
— Ни одна?
Джейн Томас нахмурилась. Она знала лучше.
— Эта — нет. Она бы не вернулась. Она бы ни за что не бросила Петаль.
Мендес прекратил записывать.
— Петаль? Кто это?
— Собака Карли.
Его сердце екнуло, а потом забилось быстрее.
— Что за собака?
— Питбуль. А что?
Он повернулся к Диксону.
— Дети сказали, что на месте преступления была черно-белая собака. Возможно, питбуль.
