Глава пятьдесят девятая
Вэнди проснулась рано и надела небесно-голубую водолазку и полукомбинезон. Волосы она заплела в две толстые косы, как любил ее отец.
Она хотела спуститься вниз и помочь отцу приготовить завтрак, который по субботам всегда готовил он, когда был дома. Они рано вставали и готовили завтрак, пока мать Вэнди еще спала. Они делали блинчики с самой невероятной начинкой — из тыквы или сливочного масла с жженым сахаром — и нарезали их фигурными формочками. Она обожала проводить субботы с отцом.
Потом она вспомнила, что отец ушел.
Но он обязательно должен был вернуться утром, ведь сегодня суббота, а у них своя традиция. Пусть он злится на мать — но на дочь ведь он не злится. Он должен вернуться домой, чтобы готовить блинчики.
Она так хотела.
Но отца не было в кухне, когда она спустилась. В доме было тихо, слышалось только урчание холодильника.
Вэнди почувствовала, что ее сердце обливается кровью. Это несправедливо. У них была чудесная семья. Все ее друзья говорили так. Все они завидовали ее родителям. Ее мама была такой утонченной, стильной, замечательной. А отец — таким красивым и таким веселым.
«У нас была такая замечательная семья», — сказала ее мать.
Была — в прошедшем времени.
Какие же они эгоисты, подумала Вэнди. Они кричали друг на друга, оскорбляли друг друга, но никто из них даже не подумал о ней.
Хорошо же. Если они хотят быть эгоистами, пусть будут, только без нее. Пусть знают, что она тоже человек, что у нее есть свое мнение. Пусть увидят, что она ушла, и тогда поймут, какие они эгоисты.
Она вернулась в свою комнату и собрала рюкзак. Затем на цыпочках спустилась вниз и выскользнула из двери, направляясь в парк.
В другой части города мать Коди Роча выталкивала его из дома. Один из соседей собирался везти детей в парк. Не туда, где нашли тело, а где было весело — где были качели, турники и тетербол.
Коди не хотел идти. Ему было не по себе. Но мать сказала, что он никогда не справится со всем этим, если не выйдет из дома и не будет делать то, что делают все, и играть, как все нормальные дети.
В соседский минивэн уже набилось с десяток детей. Он чувствовал себя спокойно с ними и со взрослым. Коди оглянулся и посмотрел на мать, а потом забрался в минивэн. Ему и в голову не пришло, что он может никогда не вернуться домой.
Глава шестидесятая
Энн отказалась от поездки в Санта-Барбару за покупками и встречи с друзьями Фрэнни.
— Хватит с меня развлечений на одну неделю, — сказала она, когда они распрощались, выйдя из ресторана. — К тому же мне надо подумать, что делать с Томми.
Фрэнни нахмурился.
— Прошу тебя, не лезь в неприятности. И пообещай мне: если ты сегодня не занята — а под занятостью я имею в виду безудержный секс с Винсом, — что зайдешь и будешь смотреть со мной «Золотых девчонок».
— «Золотых девчонок»? — Энн вскинула брови. — А потом мы поиграем в маджонг?
— Прекрати святотатствовать над моим любимым шоу.
— И в мыслях не было. — Энн чмокнула его в щеку и пообещала позвонить.
Фрэнни направился к парковке. Энн прошлась до площади, думая, что какой-нибудь шопинг позволит ей отвлечься от мыслей о Томми Крейне… при условии, что в голову не проберутся мысли о Винсе. Легко сказать.
Занятая своими размышлениями, она едва не прошла мимо Питера Крейна, не заметив его. Он снимал плакат с фотографией Карли Викерс и надписью «Розыск» с двери офиса.
— Ее нашли? — с надеждой спросила Энн.
Крейн остановился с плакатом в руках.
— Да. Нашли так же, как и Лизу Уорвик.
— О нет…
— Она жива. Это целая история.
Энн смотрела на плакат с Карли Викерс, который Питер Крейн держал в руках, рассказывая ей о том, что слышал. Женщина на нем выглядела смущенной, но счастливой. Как любой человек, Энн читала историю Карли в газетах. Эта молодая женщина приложила много усилий, чтобы преодолеть превратности судьбы. Золотой кулон с символом Томасовского центра в виде женщины, победно вскинувшей руки, говорил о том, сколь многого ей удалось достичь. А теперь ей предстояло бороться, чтобы просто остаться в живых.
В свете истории Карли Энн стало стыдно за ничтожные переживания о собственной жизни.
— Хорошо, что я вас встретила, доктор Крейн, — сказала она. — Думаю, возникло некоторое недоразумение, и я бы хотела все исправить.
Бог знает, что его жена наговорила ему. Самое лучшее, что могла сделать Энн, — прояснить ситуацию.
— Конечно, — произнес Крейн. — Может быть, мы зайдем ко мне в офис?
Он открыл дверь, проводил ее внутрь и запер дверной засов. У Энн екнуло сердце.
— Чтобы не было непрошеных гостей, — объяснил он.
По всей видимости, они были одни. Секретарши не было, нигде не горел свет, кроме огромного аквариума в приемной.
— Вы не работаете по субботам? — спросила она, чувствуя себя некомфортно.
— Только в крайнем случае, — ответил он, нагибаясь, чтобы забрать почту, которую кинули через прорезь в двери. Только сейчас Энн заметила, что он был одет в джинсы, джинсовую рубашку и кеды. — Я пришел, чтобы выполнить кое-какую бумажную работу. Может, присядем?
Он жестом пригласил ее пройти в приемную, где они уселись в уютные кожаные кресла.
— Детективы просили меня задать несколько вопросов детям про то, как они нашли труп, — начала Энн, переходя сразу к делу. — Эти вопросы мне показались совершенно безобидными, но…
— Вам не нужно извиняться, мисс Наварре, — сказал он. — Мне это показалось несколько странным, тем более, что спрашивали вы, но, как вы сказали, вопросы были безобидные.
— Миссис Крейн так не считает, — возразила Энн. — Я столкнулась с ней вчера после вигилии. Она была очень расстроена. Сказала, что Томми теперь из-за меня считает, что вы подозреваемый. Я не представляю, каким образом он мог так решить. Я совершенно точно так не думаю.
— Рад это слышать, — очаровательно улыбаясь, сказал Крейн. — Люди и так достаточно боятся дантистов, чтобы еще думать, что они — серийные убийцы.
Энн немного расслабилась.
— В самом деле, я не обиделся, — продолжил он. — У Джанет гораздо более уязвимое самолюбие. Ей было трудно справиться со всем, что случилось на этой неделе. Я знаю, что с ней нелегко.
— Честно говоря, не буду вас разубеждать, — призналась Энн. — Никто из нас не чувствует себя нормально, столкнувшись с необходимостью справляться с такими вещами. В школе все стараются изо всех сил, чтобы не пасть духом.
— Я знаю, — сказал Крейн, — по-моему, вы проделали отличную работу, учитывая обстоятельства. Я ценю, что вы проявляете такую заботу о моем сыне, мисс Наварре.
