тревогу. Его неприятно взволновало виденное именно теперь, когда он сам неожиданно потерял свободу, стал пленником у грубых моряков, зависел всецело от их воли и мог быть, как и эти страшные гребцы, проданным в рабство.
«Эллада воспитала меня, а теперь хочет, чтобы я расплатился с нею своей свободой! Да… свобода – это самое дорогое, что имеет человек!.. Самая большая драгоценность, но какая она хрупкая!»
Фарзой, преисполненный непривычных мыслей и чувств, спустился в люк. Сейчас у него было такое ощущение, будто он, умножая свои знания, что-то важное упустил, равнодушно прошел мимо и только сегодня заметил это, хотя и не понял его значения…
5
В каюте триерарха приготовлен ужин на троих. Под потолком раскачивается глиняная лампа с земляным маслом. Она мигает, коптит, но света дает вполне достаточно.
Аристид поставил кнут в угол и потер руки.
– Странное дело, – заметил он, – ветер средний по силе, а качка усиливается, словно волны идут откуда-то издали.
– Буря может быть ночью. Я уже говорил об этом, – угрюмо отозвался кибернет, сидевший в углу.
Триерарх полулежал на своем ложе в с наслаждением обгладывал куриное крылышко, отрываясь от приятного занятия, чтобы промочить горло вином.
Оба помощника уселись на полу один против другого. Их разделяла скатерть, уставленная блюдами. Среди яств стояла на глиняном постаменте краснолаковая амфора с вином.
– Бури не бойтесь, – сказал триерарх, не переставая жевать белое мясо, – мы ничем не рискуем. Если даже она и настигнет нас, то уже в херсонесской бухте. По предсказаниям – наше плавание благополучно!
Кибернет искоса взглянул в сторону начальника и с сомнением покачал головой. Не спеша протянул руку и достал из миски кусок вареной солонины.
– А все же было бы лучше заночевать в какой-либо бухте. Ночной шторм не менее страшен, чем скифы.
– Нам один путь – в Херсонес, и мы скоро увидим его огни. Я беседовал с Ориком, он считает безумием заходить в какую-нибудь гавань, уже захваченную дикими варварами, и я с ним согласен!
Триерарх благодушно рассмеялся. От курицы он перешел к рыбе с соусом «аликс», потом грыз фрукты, и все это обильно заливал вином. Не тем, которое пили помощники, но лучшим.
– Нет, – ответил через минуту Фаномах, – нам не один, а три пути!
– Три? Какие же?
– Первый, желанный для нас, – путь в Херсонес!
– Согласен. А второй?
– Второй – вниз, к рыбам, это в случае, если налетит шторм среди моря! «Евпатория» не выдержит большой качки, я не раз уже говорил это…
– Гм… ты, я вижу, хочешь накликать беду на нас. Ну, а третий путь?
– К скифам в торока! Это если нас прибьет к берегу!
Триерарх допил вино и засопел недовольно.
– Значит, единственно правильный путь для нас – это поспешить в Херсонес! Чего же ты лукаво мудрствуешь?
– Есть еще путь для нас, – вмешался Аристид, поднимая глаза вверх, – четвертый путь!
– Какой же?
Келевст тоном прорицателя произнес:
– Это – путь неведомый!
– Какие вы оба! – досадливо махнул рукой триерарх. – Изрекаете, словно пифии! Неужели это дрянное вино так дурно действует на ваши головы? Хорошо же, через несколько часов я буду угощаться вместе с вами в Херсонесе старым хиосским из подвалов храма Девы! Тогда-то я посмеюсь над вашими страхами! Скажите кстати: что поделывает эта скифская компания?
– Вела себя подозрительно, – ответил Аристид, – а этот проходимец Пифодор даже пробовал пробраться к гребцам! Он все шепчется со старым бородатым скифским дьяволом. По-моему, старик – колдун!
– Запереть их в каюте как пленников!
– Я уже сделал это.
– Очень хорошо.
После ужина все, кроме скифов и их спутников, вышли на палубу. С сомнением и страхом смотрели греки в глаза ночи и удивлялись ее мрачному виду. Северо-запад был погружен в непроницаемую тьму. На юге мерцали звезды и светила красная, словно взбухшая луна. Кровавые блики вспыхивали на поверхности маслянистых черных волн. Что-то удивительное и зловещее было в этой картине.
– Понт похож на подземное море, а тьма – на вечный сумрак Аида.
Эти слова, сказанные Гигиенонтом, очень болезненно отозвались на настроении гераклеотов. Суеверные и робкие купцы почувствовали себя беззащитными и покинутыми всеми среди страшных просторов скифского моря.
