тот встретил его угрюмым и бесстрастным поворотом головы. Глаза раба были тверды, как шляпки гвоздей на скифском щите, о которые сразу притупилась решительности грека.
– Закончили, хозяин, – залебезил Навар.
Но Скимн не взглянул на него. Прикинул отвес, прищурился и пробормотал:
– Давно пора. Переходите теперь к починке фундамента башни.
Отдыха рабам, кроме ночного, не полагалось.
Со стороны городских ворот показались два всадника с копьями и мечами.
Меот при виде лошадей и оружия преобразился, глаза вспыхнули, стан выпрямился, руки сами протянулись вперед. Раб забыл о каменной работе, ему показалось, что он сейчас же вскочит на спину лошади, взмахнет плетью и поскачет туда, где друзья уже собрались в удалой набег.
Всадники не обратили внимания на него. Они осадили коней около Скимна и приветствовали его. Это были Бабон и стражник из состава городской конницы.
– Эй, друг Скимн, подойди поближе!
Архитектор не спеша подошел. Бабон наклонился к нему, сдерживая лошадь, бьющую копытом о землю.
– А скажи, почтенный Скимн: кто из рабов у тебя хорошо владеет кладкой камня?
Архитектор, считая вопрос Бабона праздным, ответил:
– А вот старик Навар. Слабосилен, а дело знает.
– Его-то нам и надо! А ну, давай его сюда! Есть на то повеление совета.
– Как? Вы хотите отобрать у меня лучшего работника? – спохватился пораженный Скимн. – Да ведь этим вы замедлите починку городских стен!.. Я не дам вам мастера!
– Что? – нахмурился Бабон. – Да ты, кажется, хочешь противиться приказу властей? И еще в такое время?.. Я потребую у тебя большего – нам нужны два хороших мастера! Взамен их ты получишь других из городского эргастерия.
Скимн был возмущен до глубины души. Мечта о награде за своевременное выполнение работ растаяла, как дым. Но из осторожности он сдержался и уже спокойнее отвечал:
– Воля совета для меня закон! Бери Навара… а другого я тебе дам тоже не плохого.
После минутного раздумья Скимн указал на Меота, добавив:
– Вот это хороший мастер и сильный малый!
Всадники погнали перед собой обоих рабов в сторону ворот. Архитектор в досаде плюнул им вдогонку. Подумав о Меоте, сделал злую гримасу.
– Этот бунтарь немного вам наработает! – прошептал он.
4
Навара и Меота заперли в каменной пристройке храма Херсонеса Обожествленного города.
– Вот мы и отдохнем здесь, – заявил старик.
Собрав с пола какой-то мусор, он улегся на него в углу.
– Я не пойму – чего хотят от нас?
– А зачем тебе понимать? Разве вол понимает, зачем его перепрягают из одной телеги в другую?.. Не беспокойся, без работы не оставят!
Меот уселся на пол и, скрестив могучие ноги, мрачно задумался.
– Ну, от меня он избавился, это понятно, я плохой работник, – сказал он через минуту. – А тебя почему он отдал?
– Это, сынок, хозяевам виднее. А ты голову не ломай напрасно. Выпала тебе свободная минута – ложись и отдыхай. Ты и я – всего лишь вещи, такие же, как лопата или кайла. А вещи не думают. Рабы тоже.
– Рабы? – глухо переспросил Меот. – Да, мы рабы…
– Точно так! Рабы, если не сумели сохранить своей свободы!
– Как это так? – горячо возразил богатырь. – Как это не сумели?.. Тысячи человек попадают в плен и становятся рабами. Неужели все они не сумели остаться свободными и за это наказаны?
– Выходит, что так! Свободные не сдаются, они или побеждают, или погибают!
– Я знаю много людей моего племени, которые были в плену и вернулись к свободной жизни. Нет, старик, я верну себе свободу!
– А что такое свобода?
– Свободен тот, кто носит оружие и может защитить себя. Кто силен, тот и свободен!
Навар хотел что-то возразить, но железный засов заскрипел и в дверях показался тот молодой раб, который накануне хотел ударами палки разогнать дерущихся жертвенных быков. Он принес заключенным хлеб и порядочный кусок холодной конины. Разрыл ямку в земляном полу и укрепил в ней кувшин с вином.
Сделав это, иеродул бросил на обоих сотоварищей равнодушный взгляд и сказал с пренебрежением:
