но мне кажется, что под этим именем скрывается сам Зевс.
– Ты думаешь?
– Подозреваю, друг мой. Это очередная хитрость великого бога. И, молясь единому, не обижай Зевса. Когда заходишь во двор чужого тебе человека, остерегись всех его собак. А то будешь кормить одну, а другая хватит тебя зубами за икру. Да.
– Гм…
– Однако мне кажется, что бог, назовем его Зевсом или единым, уже обратил свои ясные очи на твое положение и готов помочь тебе.
Пьяница вопросительно и недоверчиво вскинул голову.
– Я не шучу, – продолжал хитрый танаит, – но прежде чем поведать тебе все, что я знаю, пойдем к старой Синдиде, выпьем вина и съедим по паре пирожков с начинкой.
У Оронта засосало под ложечкой и так захотелось выпить, что он застонал.
– Отстань, не смущай меня, пока я не сломал тебе челюстей!
– Я плачу за угощение и выпивку и не потребую от тебя ни гроша.
– Да?.. Ты удивляешь меня, Форгабак. Ты – угощаешь за свой счет? Ты, который готов за половину золотого продать отцовскую могилу!
– Ну, ну! Я никогда не был таким скупцом, как ты думаешь, а для друга готов на все. Хе-хе!
Через несколько минут они сидели в обществе стареющей Синдиды. Форгабак наливал из кувшина в кружки темно-красную влагу. Оронта трясло от нетерпения. Перелив в свою утробу половину кувшина, он почувствовал, как тепло и ощущение блаженства приятными волнами прошли по телу. Обостренная ясность в голове сменилась более мягким голубым туманом, сквозь который жизнь показалась ему совсем не такой уж никчемной, а Форгабак – куда более добрым малым, чем полчаса назад.
– Так, говоришь, боги не забыли меня?
– Как они могут забыть того, кто приносил им ранее богатые приношения!
– Я не понимаю – откуда ты взял это?
Форгабак издал горлом какое-то квохтанье, потирая руки.
– Видишь ли, – сказал он, – ты был прав, говоря, что я человек расчетливый и люблю получать выгоду. Все это верно. Но сейчас я хочу предложить тебе одно пустяковое дело, которым ты оплатишь мне за добрую весть. Не за вино, нет. Это угощение друга. Уверен, что ты еще неоднократно угостишь меня в недалеком будущем, и я, не стремясь к этому, опять окажусь в барыше…
Оронт хотел нахмуриться, но расхохотался. Вино не располагало к мрачным мыслям. К тому же он, как многие пьяницы, был не очень щепетилен в делах чести, а в глубине души покладист и беззлобен.
– Говори, я слушаю.
– Ты знаешь хозяина мастерской Фения?
– Ого! Вчера я был в его лавке, но он вытолкал меня за двери. Скотина! А ведь отец его разбогател благодаря моему покойному деду Гермогену. Из подмастерьев стал хозяином. Помню, я был мальчишкой, когда отец этого мерзкого Фения приходил к деду и кланялся ему до колен. Сейчас же Фений и вспоминать этого не хочет!
– Хе-хе!.. А известно ли тебе, что отец Фения остался должен твоему деду за взятое зерно, а также за помощь деньгами?
– Известно, помню об этом, – уныло отозвался Оронт, – но ведь никаких расписок не сохранилось.
– Пусть так. Но я доподлинно знаю, что расписка была. Ты сам показывал ее мне. Ты, видимо, утерял ее.
– А ты нашел эту расписку? – встрепенулся бывший откупщик.
– Нет, не совсем, – уклончиво ответил Форгабак, – но если бы мы ее разыскали, то могли бы взыскать с Фения не только долг, но и законные проценты за двадцать лет. Это получилось бы столько, что, будь Фений втрое богаче, он не смог бы расплатиться с тобою. Тогда ты был бы вправе через суд признать имущество Фения своим, а самого Фения и его семью продать в рабство. У него есть дочь Пситира и трое мальчишек. Продать их понтийским купцам – и то уже кошель с деньгами!
Опьяневший Оронт оживился и с некоторым удивлением оглядел Форгабака, словно впервые видя его.
– Но расписки-то нет!
– Жаль, но пока ее и не надо. Для начала я сделаю так, что Фений узнает, будто ты похваляешься, что нашел расписку. Понял? И посоветую ему не поднимать скандала, а дать отступного. Это обеспечит тебе ежедневно еду и вино. А потом ты получишь указание, как действовать. Но ты должен дать слово, что, когда овладеешь имуществом Фения, выплатишь мне двести серебряных монет. А?
– Гм… Это заманчиво!.. Я согласен, старый хитрый хорек! Я давно знаю, что ты заглядываешься на Пситиру. У тебя в голове сидит демон зла и коварства.
– Но ты должен вначале выполнить одно поручение.
– Давай твое поручение, согласен и на это.
– Хорошо. Слушай внимательно. Во время сегодняшнего моления единому богу ты должен пробраться на кладбище и спрятаться в кустах около склепа Никомеда Проклятого.
– О, нечистое место!
– Не пугайся. Не демоны слетятся туда, а заговорщики. Среди них царский раб Савмак и еще кое-кто.
